— Милейшая женщина, — ласково сказала миссис Коркоран. — Я очень огорчилась, узнав, что она угодила в Центр Бетти Форд.
— Она провела там всего два дня, — сказал Фрэнсис.
Миссис Коркоран выгнула бровь:
— Вот как? Она так быстро поправилась? Впрочем, мне хвалили это заведение.
Фрэнсис кашлянул:
— Ну, вообще-то она просто поехала туда немного отдохнуть. Сейчас так многие делают.
На лице миссис Коркоран отразилось легкое удивление:
— Надо же, как свободно ты обсуждаешь эту тему. Это правильно, на мой взгляд. Признав, что нуждается в помощи, твоя мама поступила как культурная, современная женщина. Раньше люди просто замалчивали эти проблемы. Например, во времена моей молодости…
— О, а вот и он! Где черта помянешь, там он и появится, — пророкотал мистер Коркоран.
Генри, одетый в темный костюм, медленно и тяжело спускался по лестнице. Фрэнсис встал, я тоже, но Генри нас проигнорировал.
— Проходи, сынок, не стесняйся, — сказал мистер Коркоран. — Угощайся пивком.
— Нет, спасибо, — ответил Генри.
Приглядевшись, я вздрогнул — гипсово-белое лицо Генри походило на посмертную маску, лоб густо покрывала испарина.
— Ну и чем вы там целый день занимались, а, проказники? — игриво вопросил его мистер Коркоран.
Но Генри молчал.
— Ладно уж, признавайся. Разглядывали журнальчики с голыми красотками? Или, может, приемник собирали?
Дрожащей рукой Генри вытер лоб:
— Я читал.
— Чита-ал? — протянул мистер Коркоран, словно не веря своим ушам.
— Да, сэр.
— И что же ты читал? Что-нибудь хорошенькое?
— «Упанишады».
— Золотая голова. У меня в подвале целая полка книг, можешь взглянуть, если хочешь. Есть даже парочка старых детективов про Перри Мейсона. Славные, кстати, книженции. Все как в сериале, только Перри немножко ухлестывает за Деллой и иногда вставляет крепкое словцо.
Миссис Коркоран многозначительно кашлянула.
— Генри, я так полагаю, молодые люди хотели бы узнать, где им расположиться, забрать из машины багаж и так далее, — произнесла она светским тоном.
— Хорошо.
— Проверь, достаточно ли в нижней ванной мочалок и полотенец. Если нет, возьми из бельевого шкафа в прихожей.
Прежде чем Генри успел ответить, мистер Коркоран внезапно возник у него за спиной и вмешался в разговор.
— Этому парню, — сказал он, хлопнув его по плечу (я заметил, что шея у Генри напряглась и он стиснул зубы), — цены нет. Правда, он просто сокровище, Кэти?
— Он нам очень помог, — сухо сказала миссис Коркоран.
— Помог — не то слово. Ума не приложу, что б мы без него делали. Знаете, ребятки, — продолжал он, вцепившись в Генри мертвой хваткой, — молите бога, чтоб у вас были такие друзья. Они на дороге не валяются, точно вам говорю. Никогда не забуду, как Бан позвонил мне из колледжа чуть ли не в первый же вечер. Па, говорит, видел бы ты, с каким шизиком меня поселили! А я ему отвечаю, дескать, потерпи, сынок, присмотрись получше. И что же? Не успел я глазом моргнуть, как у него через слово был все Генри да Генри. Бросил уж не помню что и засел за древнегреческий. Рванул в Италию. Аж сиял от счастья.
Мистер Коркоран похлопывал Генри по плечу с грубоватым дружелюбием. На глазах у него опять наворачивались слезы.
— То-то и оно — не суди о книге по обложке. Конечно, как посмотришь, так может показаться, что Генри аршин вставили не скажу куда, но лучшего товарища нет на всем белом свете. Эх, подумать только — когда я последний раз говорил с нашим Банстером, он был весь в предвкушении, как летом полетит с этим парнем во Францию…
— Мак, остановись, — прошипела миссис Коркоран, но было поздно. Он уже рыдал.
Это было не так кошмарно, как в прошлый раз, но все равно ужасно. Обхватив Генри, он всхлипывал у него на плече, а Генри стоял не шевелясь, со стоическим спокойствием вконец измученного человека, устремив в пространство невидящий взгляд.
Всем было жутко неловко. Миссис Коркоран снова принялась ощипывать папоротники, а я, с пылающими ушами, рассматривал собственные колени, как вдруг хлопнула дверь и в просторной прихожей показались два человека. Я сразу понял, кто они, — ошибиться было невозможно. Против света я не мог различить черты их лиц, но они болтали и смеялись, и мне показалось — боже, мое сердце еле выдержало, — что я слышу издевательский, резонирующий хохот Банни.
Они подошли прямо к отцу, не обратив никакого внимания на его слезы.
— Привет, пап, — сказал старший. Ему было около тридцати, у него были волнистые волосы, а лицом он поразительно походил на Банни. На плече у него примостился малыш в бейсболке с надписью «Рэд Сокс». Его брат — помладше, веснушчатый, худой, с кругами под глазами и неестественно темным загаром — забрал ребенка.
— Иди к дедушке, — сказал он, передавая его мистеру Коркорану.
Мгновенно перестав плакать, тот с обожанием посмотрел на ребенка и подбросил его в воздух.
— Чемп! — раздался его возглас. — Где это ты гулял? Неужели ездил кататься с папочкой и дядей Брейди?
— Мы свозили его в «Макдоналдс», — сказал Брейди. — Купили ему детский обед.
Мистер Коркоран изобразил изумление:
— И ты съел его целиком? Съел целый обед?
— Скажи да, — громко зашептал отец ребенка. — Скажи: «Да, деда».
— Хватит заливать, Тед, — расхохотался Брейди. — Он и кусочка не проглотил.
— Зато он получил подарок. Правда, малыш? Получил ты подарок, а? Покажи.
— Давай-ка поглядим, — приговаривал мистер Коркоран, разжимая ребенку кулачок.
— Генри, — сказала миссис Коркоран, — будь так любезен, помоги девушке отнести сумки. Брейди, а ты отведи молодых людей вниз.
Мистер Коркоран наконец извлек игрушку — пластмассовый самолетик — и стал показывать, как он летает.
— Ты только посмотри! — восхищенно шептал он.
— Поскольку речь идет об одной ночи, — продолжала миссис Коркоран, — я надеюсь, никто не будет возражать, если мы поселим вас по двое.
Мы потянулись за Брейди. Оглянувшись, я увидел, что мистер Коркоран повалил Чемпа на каминный коврик и принялся тормошить и щекотать. Спускаясь по лестнице, мы слышали полный ужаса и восторга детский визг.
Нас поселили в подвале. У дальней стены, между столами для пинг-понга и пула, были расставлены походные раскладушки, в углу лежала груда спальных мешков.
— Какое убожество! — воскликнул Фрэнсис, едва мы остались вдвоем.
— Это всего на одну ночь.
— Я не могу спать в одной комнате с другими. Я же глаз не сомкну.