«А она сейчас шла бы между столиков и несла нам кофе на подносе», — внезапно подумал Дэнни. Та тощенькая официантка с плоской попой, Трейси, которая всегда ему улыбалась. Если бы он поехал в «Белую кухню», они бы с Фаришем сейчас уплетали булочки, а Фариш толкал бы свою речь, которую он каждый раз произносил практически слово в слово: что он не хочет «пить» яйца, пусть Трейси скажет повару, чтобы сварил яйца вкрутую, а если она не знает, что значит «крутые яйца», он готов ей показать… И она бы понимающе усмехнулась и заверила его, что, конечно, она все передаст повару. А Дэнни сидел бы напротив Фариша и думал: «Братишка, ты и не знаешь, что ты только что был на волосок от смерти…»
Но он сидел на земле в зарослях травы, и ему нужно было что-то делать. Дэнни сжал и разжал кисть одной руки, потом другой. «Господи, я не могу сидеть тут вечно, — в панике подумал он. — Надо что-то предпринять». Но что?
Он нерешительно подошел к машине. Из образовавшейся дыры в окне доносилась музыка — какая-та очередная дурацкая песня о звездной пыли на ее волосах. Интересно, представляют ли себе люди, которые сочиняют и поют такие песни, что под их музыку могут совершаться убийства? Конечно, нет, они гуляют по Лос-Анджелесу в белых костюмах с искрой, попивают коктейли на вечерних приемах, нюхают кокаин с серебряных подносов и думают, что все в жизни должно быть им доставлено на блюдечке. И не подозревают о несчастном человеке в богом забытом городишке, затерянном посреди штата Миссисипи, который только что вляпался в дерьмо по самые уши. А даже если бы и знали, им было бы абсолютно на это наплевать.
Дэнни подошел еще на один шаг к машине. Он представлял, что ему сейчас надо сделать, вопрос был в том, как это выполнить? Потому что он скорее взял бы пилу и отпилил себе руку, чем дотронулся до тела брата. Господи, мне надо всего один раз нюхнуть! И тут он вспомнил про спрятанный в башне продукт — да его же там столько, что ему на всю жизнь хватит! Так с этого и надо начать. Небольшая доза взбодрит его, но только надо торопиться: чем больше он тянет, тем дольше «транс Ам» будет стоять тут среди сорняков с мертвецом внутри и двумя застреленными полицейскими собаками, истекающими кровью на сиденьях.
Харриет сжала ржавые поручни так сильно, что руки занемели. Она лежала на гнилых досках крыши головой вниз, так что вся кровь прилила к лицу и бешено стучала в висках. Крики, доносившиеся из машины, наконец стихли, но тишина показалась ей еще более зловещей, чем тот нечеловеческий вой и визг, от которых каждый волос на ее голове шевелился, а тело парализовало страхом.
А он продолжал стоять неподвижно и издалека казался совсем маленьким и безобидным. Вдруг он встрепенулся и пошел по направлению к кустам — сердце Харриет сделало полный оборот и упало куда-то в желудок. «Пожалуйста, только не сюда, только пусть он не идет сюда», — повторяла она про себя. Дэнни Ратклифф исчез в кустах, потом появился опять с пистолетом в руках. Он осмотрел его, тщательно протер о подол рубахи и, широко размахнувшись, забросил далеко в сорняки.
Локти у Харриет болели. Она немного изменила положение тела, но не осмелилась сесть. Харриет не совсем понимала, чему именно она стала свидетелем, да только с чем можно спутать предсмертные хрипы, которые все еще стояли у нее в ушах? Он убил кого-то, кто сидел там, в его машине, застрелил из пистолета, а теперь, что теперь? Что он собирается делать? Она боролась с искушением не смотреть в его сторону, спрятаться, забиться в дальний угол, закрыть голову руками, притвориться, что ее нет. Но все же не могла отвести глаз от фигуры Дэнни Ратклиффа, хотя от напряжения глаза начали слезиться, и он то и дело расплывался в каком-то горячем тумане.
Дэнни Ратклифф опять подошел к машине, разглядывая неподвижные тела своих жертв через лобовое стекло. Ей хорошо была видна его мускулистая спина, черная тень от нее приятно успокаивала глаза. Вдруг он повернулся и быстрым шагом направился прямо к башне.
Харриет чуть не закричала от страха. Волна паники захлестнула ее. Дрожащими руками она нащупала пакет с револьвером. Почему-то сейчас этот старый револьвер, который она, возможно, и зарядила-то неправильно, показался ей весьма слабой защитой от Дэнни Ратклиффа, в особенности на таком шатком пятачке, как крыша водонапорной башни. Харриет заметалась по крыше. Куда деваться? Спуститься пониже? Или взобраться на самый верх? Лечь или сесть? Что он сделает с ней, когда увидит ее здесь? «Конечно, убьет, — подсказал ей холодный, беспощадный голос разума, — швырнет вниз прямо с высоты башни и даже не задумается». И тут звук его шагов раздался на лестнице.
Бум… бум… бум… Шаги отдавались гулким эхом в глубинах цистерны. Харриет представила себя летящей вниз, стремительно приближающуюся землю и последний, смертельный удар о подножие башни и от отчаяния чуть не бросилась в черную воду вместе со своим револьвером. Что-то удержало ее в последний момент. В воде у нее не было ни единого шанса выжить, но здесь, наверху, она еще могла попробовать.
Бум… бум…
Харриет крепко сжала револьвер обеими руками — он был тяжелый и холодный. Она неуклюже подползла к краю крыши и глянула вниз. Она не видела Дэнни, хотя вся башня сотрясалась от его тяжелых шагов.
Бум… бум… ближе… ближе…
Харриет направила дуло револьвера туда, где гремели шаги и как можно дальше высунулась из-за бортика. Когда наконец показалась темноволосая голова, Харриет закрыла глаза и нажала на спусковой крючок.
Бабах!!! Со всей силой отдачи револьвер ударил ее в нос. Оглушенная, она упала на спину, выпустив его и закрывая обеими руками лицо. В мозгу взорвался сноп огненных искр, боль была оглушающей, из-под пальцев потекла густая, маслянистая кровь, ее железистый вкус появился в горле. Харриет услышала лязг падающего вниз револьвера, пересчитывающего ступеньки лестницы, отскакивающего от стенки цистерны, — цок-цок-цок — как если бы кто-то проводил металлической палочкой по прутьям решетки. Харриет отняла руки от лица — все пальцы были густо измазаны темно-красной кровью, и на секунду она забыла, кто она такая и где находится.
Звук выстрела так оглушил Дэнни, что он чуть не свалился с лестницы. Что-то прогрохотало у него над головой, и в следующую секунду он получил крепкий удар по макушке чем-то очень тяжелым. После мгновенной отключки Дэнни подумал, что летит вниз, но, опомнившись, понял, что продолжает стоять на лестнице, крепко обняв железные балки руками, прильнув всем телом к ржавым прутьям ступеней. Что-то, грохоча, падало все ниже и ниже, пока с тупым стуком не приземлилось далеко внизу.
Дэнни ощупал гудящую голову — на ней быстро вырастала огромная шишка — и посмотрел вниз, в надежде определить, что же именно его зацепило. Солнце било ему прямо в глаза, и единственное, что он смог увидеть — это собственную тень на черном пугале железной лестницы. Вдалеке, на полянке, окна «транс Ам» горели золотом в солнечных лучах. А что, если Фариш заминировал башню? Дэнни так не считал, но сейчас он уже не был в этом уверен.
«Ну и что? — пронеслась отчаянная мысль. — Даже если меня разнесет на куски — по большому счету насрать, меньше проблем будет». Он еще раз потер шишку рукой и продолжал ползти вверх.