Звал ли он ее в те последние, ужасные минуты? Думать о них было непереносимо, но ни о чем другом она думать не могла. Как долго это продолжалось? Как сильно он мучился? Дни напролет она смотрела на побеленные балки потолка, наблюдая за передвижением пятен солнечного света, а потом так же, не отрываясь, всю ночь — на светящиеся в темноте стрелки циферблата.
«Ты встанешь или нет, в конце-то концов? — как-то рявкнула на нее Эдди. — Ты не забыла, что у тебя еще остались две дочери? Надень платье, смотреть на тебя противно!»
Но Шарлот не слышала мать — она спала наяву. В ее снах Робин был какой-то неотчетливый, она мучительно ждала, что он скажет ей хоть слово, но он поворачивался спиной и уходил, уходил… В голове ее всплывала фраза, которую Либби шептала ей в тяжелые дни: «Робин не был создан для нас, дорогая, и мы не в силах были его задержать. Нам повезло, что наш мальчик так долго оставался рядом».
И одним душным, жарким утром Шарлот вдруг поняла: а ведь Либби-то права. Его бесконечные прощания были знаком, который ни она, и никто другой не смогли тогда разгадать, — просто он заранее прощался с ней, прощался всю свою маленькую жизнь.
Эдди была последней, кто видел Робина живым. После неудачного снимка последовательность событий в голове Шарлот нарушалась. Члены семьи расселись на диванах и креслах в гостиной, ожидая приглашения к столу, Шарлот хорошо помнила, как она стояла на четвереньках перед раскрытым кухонным комодом, пытаясь отыскать там праздничные салфетки — Ида почему-то разложила на столе клетчатые, годные разве что для пикника. Шарлот уже было выпрямилась с возгласом: «Видишь, они всегда здесь лежали! Почему самой было не догадаться?» — как вдруг ее охватила непонятная паника. У нее и раньше случались такие панические атаки, но обычно посреди ночи; тогда она вскакивала и неслась в детскую, чтобы удостовериться, что с детьми все в порядке.
Что-то не так с малышкой — это первое, что пришло ей в голову. Шарлот уронила салфетки на пол и бросилась на крыльцо. Но Харриет все так же мерно раскачивала свои качели, стоя на коленках в манеже, — она подняла на мать широко раскрытые, серьезные глаза. Алисон сидела на крыльце, засунув палец в рот, и тоже качалась вперед-назад, издавая высокий звук, похожий на зудение комара. Ее личико было бледным, и Шарлот показалось, что она плакала.
— Что случилось? — спросила ее Шарлот. — Ты поранилась?
Но Алисон отрицательно покачала головой, не вынимая пальца изо рта.
Где-то на периферии зрения Шарлот заметила быстрое движение в самом конце лужайки — Робин? Но когда она взглянула туда, там никого не было.
— Ты уверена? — спросила она Алисон. — Может быть, тебя киса поцарапала?
Девочка опять покачала головой. Шарлот быстро осмотрела дочь — нет, ни царапин, ни ссадин. Кошка исчезла.
— Детка, иди на кухню, посмотри, что там Ида делает. — Шарлот легонько подтолкнула Алисон, потом вынула малышку из манежа, посадила на бедро и отнесла ее тете Аделаиде в гостиную.
Ее муж, Диксон, сказал, чтобы к ужину его не ждали. Это было нормально, он и так все время проводил или в банке, или охотясь на бедных уток, или в доме своей матери. Шарлот пошла на кухню за абрикосовым пюре для малышки.
На кухне Ида Рью вытаскивала из духовки булочки. Радио стонало на все лады — воскресная служба евангелистов, которую Ида не могла отстоять в церкви. «Боже, — пел хор, — Боже, будь всегда с на-аамии-ии».
Шарлот никому не говорила об этом, но ей не раз приходила в голову мысль, что, если бы радио не орало так громко, в доме можно было бы услышать какие-то звуки, понять, что происходит что-то неладное… Но, с другой стороны, она ведь сама не отпустила Иду домой в ее законное время.
— По-моему, булки готовы, — сказала Ида, выпрямляясь от плиты.
— Ида, я ими займусь, пойди сними белье, вроде бы дождь собирается. Да крикни Робину, чтобы шел ужинать.
— Он не придет, — сказала Ида с мрачной уверенностью.
— То есть как это — не придет? Сию минуту позови его!
— Да я ему уже двадцать раз кричала — не идет.
— Может, он побежал на тот участок через улицу?
Ида подхватила корзинку для белья и удалилась. Где-то хлопнула ставня. «Робин! — Услышала Шарлот ее раскатистый бас. — Робин, иди сюда, я сейчас тебе ноги повыдергаю!» А потом, минуту спустя, опять: «Робин!!»
Но Робин не появился.
«Господи, ну что еще случилось?» Шарлот с раздражением вытерла руки о кухонное полотенце и вышла на крыльцо.
На крыльце она внезапно поняла, что даже не представляет, где искать сына. Велосипед стоял, прислоненный к стене дома, и Робин прекрасно знал, что перед ужином не следует уходить далеко, особенно когда у них гости.
— Робин! — крикнула она. Может, он где-то спрятался? К ним на улицу иногда забегали грязные, оборванные дети — как черные, так и белые, — и хотя Шарлот не разрешала Робину с ними играть, он все равно частенько бегал по улице в их компании. Ида всей душой ненавидела этих маленьких оборванцев и всегда с криком прогоняла их со двора, но Шарлот жалела их, украдкой давала четвертаки и поила лимонадом. Впрочем, когда они подрастали, ей становилось не по себе при виде угрюмых подростков с бегающими глазами, и она охотно предоставляла Иде право распоряжаться двором по своему усмотрению.
— Тут недавно мелкая шваль опять пробегала.
Если Ида говорила шваль, это означало, что оборванцы были белыми. Их она ненавидела с особой яростью.
— Робин был с ними? — спросила Шарлот.
— Не-а.
— А где они сейчас?
— Я их прогнала.
— Куда они побежали?
— Туда и побежали, к порту.
Старая миссис Фонтейн вышла на свое крыльцо посмотреть, что происходит у соседей. Ее пудель, такой же старый и облезлый, как и хозяйка, ковылял следом.
— У вас что, вечерника? — дружелюбно осведомилась она.
— Нет, просто семейный ужин, — отозвалась Шарлот, осматривая окрестности.
— А что случилось?
— А вы не видели Робина?
— Нет. Я разбирала вещи на чердаке. Видите, сколько мусора там накопилось? Вот, я сложила все на улице. Так что, Робин убежал? И вы не можете его найти? Может, он упал в пруд? — спросила миссис Фонтейн, озабоченно нахмурив лоб. — Всегда боялась, как бы кто-нибудь из ваших детей не свалился туда.
— Господи, да наш пруд всего полметра глубиной.
Но Шарлот устремилась на задний двор.
На крыльце появилась Эдит:
— Что случилось?
— Его нет на заднем дворе, я уже смотрела! — крикнула откуда-то Ида Рью.
Шарлот как раз проходила мимо открытого окна на кухне, оттуда лилось стройное пение:
Нежно, так нежно зовет нас Иисус,