— Хорошо, что ты сам себе текст не пишешь, — заметил Шпандау. — Лексикончик у тебя — Джимми Кэгни1 в ухудшенном варианте.
— Да пошел ты! — заорал Бобби. Он вскочил и принялся ходить взад-вперед. — Я другого найду.
У кого кишка не тонка. А не какого-то обосравшегося каскадеришку.
Шпандау сделал глубокий вдох. Задержал дыхание на несколько секунд. Потом медленно выдохнул.
— А теперь слушай меня, детка. И слушай во все уши. Во-первых, меня достало то, как ты и все уроды вокруг тебя со мной разговаривают. В отличие от тебя и всех других горемычных звезд в этом городе мне не нужно обожание выродков. Во-вторых, по мне — так ты просто сопливый болван, но, я уверен, случилось это потому, что тебе вдруг пришлось вести себя как взрослому, а ты понятия не имеешь, как это делается. [42]
Бобби стоял в метре от него и сердито смотрел на Шпандау, сжав кулаки. Сигарета «Голуаз» свисала из уголка его рта точь-в-точь как у Жана-Поля Бельмондо.
— Думаешь, я тебя боюсь? Я раньше боксом занимался.
— Нет, — Шпандау помотал головой, — ты занимался тем, что хреном груши околачивал в спортзале. И кто-то сделал тебе твою изюминку — слома-ный нос. Может, для миллионов обывателей по всей стране ты и крутой парень. Но руки у тебя девчачьи, и на ринге ты десяти секунд не продержишься. Ну разве что в бою против Стивена Хокинга. [43] Да и то я бы на него поставил.
Бобби принял стойку борца, как ему казалось. Посмотрел на Шпандау и моргнул — дым сигареты лез в глаза.
— Боже! — вздохнул Шпандау и закатил глаза. — Ты что, хочешь мне врезать? Ну давай, малыш, со всей силы. Только ноги ты неправильно поставил. Вот замахнешься на левый хук, тебя поведет, потеряешь равновесие, а до меня так и не дотянешься. А между тем у меня преимущество в пятьдесят фун тов и шесть дюймов. И как бы я ни старался пощадить твою мордашку, от моего удара она все равно пострадает.
Бобби поразмыслил немного и опустил руки. Потом поднял и посмотрел на ладони.
— Да иди ты в жопу, девчачьи руки, — сказал он, смеясь. — В любом случае не собираюсь потерять этот фильм из-за того, что какому-то полинявшему мачо удалось мне вмазать.
— Молодец. По крайней мере, первый урок усвоил. А именно: лезь в драку, только если уверен, что победишь. Неужели никто тебе этого не вдолбил? Тут фишка в том, чтобы дождаться, когда я отвлекусь, и врезать бейсбольной битой. Так делается в реальном мире. Так поступает Ричи Стелла.
Бобби вынул сигарету изо рта и затушил ее в пепельнице из граненого стекла.
— Ну прощай. И спасибо, что не помог. Смотри, чтобы дверью по заднице не стукнуло, когда будешь уходить.
— Ладно, крутышка, — ответил Шпандау. — Нужна тебе моя помощь или нет?
— Да у тебя кишка тонка. Он не остановится, пока жив.
— Ну уж это я сам решу. Мне нужно знать, что у него на тебя есть.
— Тогда оно и у тебя будет. И мне конец по-любому.
— Рано или поздно придется кому-то довериться. Что, там совсем все плохо?
— Совсем.
Он пересек комнату, взял деревянную шкатулку из шкафа и вернулся на диван. Сел, сложил ноги, как брамин, и скрутил косяк. Помедлил. Потом затянулся и начал рассказывать.
— Снял я тут телку… хороша была, можешь мне поверить. И горяча. А из себя — как школьница. Ну знаешь, белая блузка и короткая юбочка в клетку. Даже долбаные хвостики были. Короче, как в самых грязных фантазиях у всех мужиков. Ну она, конечно, понимала, что делает.
Короче, привез я ее сюда, а сам нажрался в хлам. Не знаю, как въехал на нашу гору и нас обоих не убил. Ну вот, мы здесь. Целуемся и все такое. И она мне: «У тебя нет чего расслабиться? Я, когда приму, так завожусь». Я и подумал: так есть же. Крэк. А она: «О, круто». Ну вот, сели мы вон туда. Курнули и стали опять обжиматься. Тут она: «Погоди, в туалет схожу». Взяла свою сумочку и почесала наверх в туалет.
Ну я посидел-посидел. Меня от крэка заштыри-ло. И я вырубился ненадолго. Точно не знаю, на сколько. Через несколько минут я вернулся в реальность — а ее все нет. Ну я запереживал и пошел наверх… Подошел к туалету. Постучал. Тишина. Дернул дверь — не заперта. Она сидела на унитазе, такая вся обмякшая. Колготки спущены. И из бедра торчит игла. Сама вся синяя. И не дышит. А на раковине — полный набор, прикинь. Героин себе готовила. И чего, взяла и передоз себе вколола в моем туалете. Короче, у меня мертвая телка в доме…
Я реально испугался. Понимаешь? Даже крэк не помог. Стал по дому бегать, по башке себя колотить. Плакал, как ребенок, не знал, что делать — ну с этой мертвой девчонкой. А потом вспомнил про Ричи.
— А почему ты вдруг вспомнил о Ричи?
— Да потому, что он этим занимается. Работа у него такая. Мастер решать проблемы. Если тебе что-то нужно, он достанет. Если нужно что-то устроить, он устроит, он все уладит. Тем и знаменит. Да половина Лос-Анджелеса к нему обращается.
— Значит, ты позвонил Ричи…
— Ну да, взял трубку, бормочу что-то. А Ричи меня успокаивает. Он же кого угодно уболтает. Голос у него такой. Ему хочется доверять. Короче, успокоил меня. И я ему рассказал, что случилось. А он: «Хорошо, давай подробности». Я рассказал. А он мне: мол, не паникуй, сохраняй спокойствие, он все уладит. Но потребуется несколько часов. Так что мне надо валить из дома, ну там в гостиницу или к друзьям. В общем, до утра чтобы меня не было, а дверь оставить открытой. И, говорит, завтра, когда вернусь, все будет так, словно ничего не случилось.
— Куда ты поехал?
— Сел в машину и почесал в пустыню. Поселился в каком-то мотеле, нажрался и вырубился. Когда на следующий день наконец решился приехать домой, ничего уже не было. Только эти уроды, которых Ричи прислал, забыли захватить набор для героина. Если бы горничная его увидела… Я позвонил Ричи, спросил, что произошло. Он ответил, что ничего. Ничего вообще не было. Так мне и надо думать. Ничего не было. Вообще. Я спросил, сколько должен. А он будто даже обиделся. «О чем речь, — говорит, — мы ж друзья, а друзья должны помогать друг другу».
— И ты купился.
— А что мне было делать? У меня в сортире была мертвая телка, а потом пропала. Вот она есть, а вот ее уже нет. Мне ее жалко. Но не я же ее убил. И что, из-за этого всю жизнь просрать? Я ж ничего плохого не сделал. Просто хотел, чтобы все это на меня не повесили. Чтобы все это осталось в прошлом.
— Но оно не осталось.
— Нет. Не осталось. Через несколько недель пришел Ричи с этим сценарием. Хочет быть продюсером. И чтобы я там играл. Я ему объяснил, что не могу. А он мне напомнил, что я ему должен. И что если у меня память короткая, так у него фотки есть.