Она почти ожидала, что из его губ покажется красный раздвоенный язык. Было что-то в герцоге Томе такое, что пугало ее больше, нежели Кирг или, если на то пошло, любой из Королей. Он был холоден и суров совсем не по-человечески, больше, чем любой из его собратьев. Кроме разве что безмозглых низших. «Вот такие, наверное, — подумала Гвен, — были первые Короли. Из Томы получился бы монарх не чета нынешним».
Она не ответила. Дракон пожал плечами и усмехнулся.
О боги! Даже его зубы были драконьими, а не человеческими!
Тома вразвалку обошел вокруг шара, заставив пленницу вертеться на месте. Она не могла позволить себе не смотреть на дракона — мало ли что он еще выкинет. Его возможности как минимум не уступали ее собственным. А скорее всего — превосходили. Чего ж он, спросила она сама себя в сотый раз, все время в тени, на третьих ролях? Странно для драконов — растрачивать впустую оружие такой мощи.
Огненный змей остановился. Он словно прочел ее мысли — впрочем, чем черт не шутит, может, и вправду прочел? — несмотря на то что о щите Гвен не забывала никогда.
— Странно, правда, что воин с моими… скажем так, способностями с удовольствием служит тем, кто в подметки — так, по-вашему? — ему не годятся?
— Ну почему же. Если в душе ты такой же трус, как этот садист Кирг…
Пузырь стал горячим и очень жестким. Гвен попыталась произнести заклинание, но только заработала головную боль. Ее дыхание стало тяжелым.
Полюбовавшись на это пару минут, Тома махнул рукой — и все вернулось в прежнее положение. Ведьмочка глубоко вздохнула и отерла пот с лица.
На сей раз Тома не улыбался, но было видно, что язык у него и правда змеиный. Он уселся на единственный стул и опрокинул в пасть бокал красного вини. Гвен понимала, что он таким образом напоминает ей о ее собственной жажде.
— Тебе бы лучше избежать оскорблений в ближайшем будущем, Янтарная Леди. Они могут оказаться для тебя… чересчур жаркими. — Он налил себе еще вина.
— Ты задал мне вопрос. Да, меня это удивляет. Почему ты подчиняешься Королям? Даже Золотой с тобой не сравнится!
Довольный, Тома налил вина во второй бокал и провел над ним рукой. Бокал испарился и появился вновь в руке у волшебницы. Гвен изо всех сил изображала равнодушие, потягивая вино. А то Тома может и отобрать.
— Вот так уже гораздо лучше, миледи! Нет, я не хочу подсиживать отца. Его мечтания — мои, даром что он мечется от здравомыслия к безумию и обратно. Только традиция мешает ему назвать меня наследником престола. И если что-то может объединить прочих Королей против него, то это все та же традиция! — Герцог сплюнул.
— Но ты, с твоими силами, легко… Он поднял руку:
— По-моему, ты просто пытаешься определить, каковы же мои силы. Я тебе скажу: недостаточны, чтобы противостоять всем Королям сразу. Потому-то я и хочу подготовить почву для нового правления!
Сперва амбициозность этого заявления до нее не дошла. Это переворачивало все ее представления. Все они глупцы: и Короли, и даже — она при этом испытала некоторое удовлетворение — коварный Азран, все работали на одну цель…
— Ты. Ты начал это все! Ты затеял новую войну!
Змеиные глаза блеснули под забралом, которое и было, и не было частью дракона…
Он поднял бокал, выпил и улыбнулся. Ни у кого еще она не видела такой жуткой улыбки.
— Именно! Это мои агенты растревожили Королей. Проще всего было с Синим — он всегда был трусом. Черный вечно трясется перед призраком Хозяев — хотя я должен признать его заслуги в деле нахождения твоего маленького приятеля, детеныша Бедламов. Неожиданный подарок! Так я подтолкнул Бурого, у которого до тех пор хранился Рогатый Клинок. Болван! Назови это предвидением, но я знал, кто из них выживет в этой истории. Ну а умри парнишка — можно было придумать новых. Я уж подумывал, не выпустить ли на волю тебя, чтобы ты заново собрала всех своих магов.
Излияния Томы были прерваны появлением чего-то, отдаленно напоминающего человека. Это что-то стояло в ожидании, когда Тома соизволит его заметить. Тома кивнул ему. Существо заковыляло к нему на неравной длины ногах и протянуло свернутый в трубку кусок пергамента. Огненный отпустил слугу. Гвен позабавило, с какой охотой несчастное существо уходило прочь.
Тома недовольно развернул пергамент и внимательно прочел. После чего медленно опустил его на стол. Глаза его уставились в пространство: он что-то напряженно обдумывал. Гвен наклонилась вперед, тщась прочесть письмо: то, что так обеспокоило Тому, того стоило!
Герцог это заметил, скомкал послание и засунул подальше, прочь с ее глаз.
— Это вас никак не касается, миледи. Если что, я сам со всем разберусь. На чем это мы остановились?
Гвен не ответила. О чем же все-таки говорилось в письме? Уж не о Кейбе ли?
Тома продолжил самовосхваления.
— Королям мешает избыток традиций. Они верят, что лишь им одним подвластны те силы, которые стоит контролировать. — Смех — на сей раз пугающе человеческий. — И я сидел между ними, словно один из них, и даже убедил одного, что у него хватит силы воскресить гибнущее Королевство!
Еще и оборотень. Это уже совсем невесело. Даже Королям были доступны всего-то навсего два облика. А Тома, стало быть, способен на три?
— И что, тот, кого ты замещал, так ничего и не заподозрил?
— С чего бы? Хрустальный сроду не отвечал на зов. Пусть все прочие земли провалятся в тартарары, ему это безразлично. Он как-то уже заявил совету, что у него есть дела поважнее, чем слушать грызню братьев. Впрочем, что это за дела, одному ему и известно. — Тома театрально пожал плечами. — И какая, в сущности, разница?
Неожиданно он встал:
— Ну что ж, на первый раз достаточно. Очень приятно поговорить с таким внимательным собеседником, и я с удовольствием продолжу наш маленький разговор. К сожалению, для этого придется подождать более подходящего времени. Вы меня извините?
Шутливо поклонившись, Тома удалился. Гвен проводила его изумленным взглядом. Не имея возможности прочесть записку, она могла только гадать, какое дело так срочно сорвало его с места. Сфера, в которой она была заключена, не плавала сама по себе, а была прикована к одной точке пространства.