Ланч назначался на полдень, но когда доктор Энсон надышался кислородом и смог пройти в столовую, было уже четверть первого. В столовой за одним из трех небольших столов сидела только доктор Сен-Пьер. Перед ней стоял высокий стакан со льдом и лежал бутерброд с тунцом, а сама она листала какой-то журнал. Одета она была в шорты цвета хаки и белую футболку, обтягивающую весьма соблазнительную грудь. На несколько секунд Энсон отвлекся от своих проблем с дыханием. За годы, проведенные вместе с Элизабет, он часто ощущал, что их отношения готовы перейти за границу близкой дружбы, но этого так и не произошло.
Энсон уселся за столик, и через секунду повар уже почтительно расставлял перед ним тарелки с едой — немое свидетельство того, что не было в больнице, лаборатории или во всем центре человека, в жизни которого доктор не играл бы важную роль.
—Понять не могу, — сказал он Элизабет по-английски, сделав паузу, чтобы сделать глубокий вдох, — как вы ухитряетесь выглядеть свежей в такую погоду.
—Думаю, что и вы выглядели бы посвежее, если бы дышали чем-нибудь получше, нежели кислородный коктейль восьмидесятипроцентной крепости.
—Я сегодня уже принял дневную норму.
—Боюсь, что долго вы так не протянете.
—Кто знает? Легкие могут привыкнуть.
—Только не с легочным фиброзом, Джозеф, и вы это знаете не хуже меня.
Энсон принялся за салат и, как обычно, сделал большой глоток своего камерунского «Гиннеса» прямо из горлышка. «Элизабет права», — подумал он. Она всегда была права, когда речь заходила о его здоровье. Но все же...
—Сейчас не время ложиться на операцию. Сезон муссонов вот-вот начнется, а работа в лаборатории идет так хорошо... Мне же столько еще надо сделать!
—Вы каждый день рискуете умереть от сердечной недостаточности! — Элизабет положила свою ладонь на руку доктора. По выражению ее лица можно было безошибочно определить, что ее забота являлась столь же личной, сколь и профессиональной. — Вы так много сделали для стольких людей, Джозеф! Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. А ваше состояние становится все хуже и хуже, и улучшения не предвидится. Если положение еще осложнится, оперировать станет намного рискованнее.
—Возможно.
—А послеоперационный период не затянется так надолго, как вы думаете. Врачи, с которыми я работаю, — лучшие трансплантологи в мире. Они сделают для вас все возможное.
Энсон допил пиво. Он надеялся, что у него хватит силы духа убедить Элизабет, что медицинские показатели для пересадки еще не столь серьезные и вообще время неподходящее.
— У меня выдалось несколько хороших дней... — начал он.
— Ради бога, Джозеф! Будьте честным хотя бы с самим собой. Если вы среди дня не хватались за ингалятор или кислородную маску, это еще не значит, что был хороший день. Взгляните на себя. Вы же умный человек, ученый. Но вы не можете сказать и половины того, что думаете, только потому, что вам просто не хватает воздуха! — Она снова взяла его руку в свои ладони. — Джозеф, прошу, послушайте меня! Доктора в «Уайтстоуне» узнали о доноре, Джозеф, исключительное совпадение тканей! Ради этого мы объехали весь мир. Вам почти не потребуются иммуносупрессоры, а это значит, что не будет побочных эффектов. Вы вернетесь к работе гораздо раньше, чем думаете.
Энсон внимательно посмотрел на Элизабет. Впервые разговор зашел о конкретном доноре, не говоря уже о совпадении тканей. Доктор Сен-Пьер и ее коллеги-консультанты сделали первый ход в этой игре с такими высокими ставками.
— Как долго ваши люди искали донора?
— С тех пор, как сделали анализы и поняли, что у вас редкий тип тканей.
Энсон откинулся на спинку стула и покачал головой.
— И где вы нашли... такое совпадение?
— В Индии. Город Амритсар, штат Пенджаб, к севе- ро-востоку от Дели. Человек подключен к аппарату искусственного дыхания в местной больнице. Смерть мозга в результате обширного кровоизлияния. В больнице торопятся с изъятием органов, но мы упросили их подождать.
Энсон встал и прошелся по столовой. Даже эти несколько шагов дались ему с трудом, но он убеждал себя, что это из-за высокой влажности.
— Я не могу, — сказал он наконец. — Я просто не могу. Здесь много работы, и надо предупредить дочь, и... и...
— Джозеф, пожалуйста, — остановила его Элизабет, — перестаньте! Если вы не готовы, значит, не готовы. В таком случае почему бы вам просто не пойти домой и не отдохнуть час-другой перед послеобеденным обходом? Я управлюсь здесь без вас.
— По... пожалуй, — ответил Энсон тоном капризного ребенка. — Я рад, что вы на меня не сердитесь.
— Я за вас волнуюсь, Джозеф, и за наш проект «Сара-9», но вряд ли я на вас сержусь. Позвольте, я вызову охранника, и он отведет вас домой. Может, вам нужна кресло-каталка?
— Нет! — воскликнул Энсон. Он повернулся, но вдруг на него нахлынула волна слабости. — Хотя, наверное, с каталкой будет лучше, — капитулировал он.
Когда охранник вкатил в столовую кресло и помог Эн- сону усесться в него, доктор был уже настолько слаб, что едва мог дышать. Он пытался вдохнуть, но, казалось, его мозг не хотел больше участвовать в этом процессе. Доктор хотел что-то сказать, но не смог вымолвить ни слова.
Охранник покатил кресло и дверь, стены комнаты начали кружиться перед взором Энсона. На дорожке, ведущей к жилому комплексу, проехав всего несколько футов, Энсон вдруг почувствовал, что его дыхание остановилось. Мир вокруг потемнел и провалился в черноту. Потеряв сознание, доктор вывалился из кресла и упал лицом на дорожку.
Охранник, крупный коренастый мужчина, подхватил доктора, словно тряпичную куклу, и бросился обратно, зовя на помощь. Через мгновение тело Энсона лежало на носилках в палате экстренной помощи, а Клодин готовила к работе оборудование жизнеобеспечения. Сен-Пьер, которая умела сохранять хладнокровие и в более тяжелых ситуациях, приказала подсоединить кардиомонитор, приготовить катетер и иглу для внутривенного вливания, а затем, запрокинув Энсону голову, приступила к вентиляции легких с помощью маски и дыхательного мешка. Один из ординаторов предложил заменить ее, но Элизабет отказалась.
—Я знаю, что вы опытный специалист, Даниэль, — сказала она, — но в данном случае своему опыту доверю больше. Без этого человека мы все пропадем. Проверьте лучше пульс на бедренной артерии. Клодин, подготовьте все необходимо для интубации [23] , трубка семь с половиной. И проверьте баллон!
Между двумя женщинами промелькнула незаметная для других искра.
—Пульс есть, — произнес ординатор. — Но слабый.
—Следите за монитором, попробуйте измерить давление.