Макейди Вандеруолл такие проблемы не волновали.
Она также не мечтала обменяться рукопожатиями с австралийской знатью или пофлиртовать с кем-то из самых завидных женихов.
У начинающего частного детектива были другие заботы.
Мак тщательно продумала, когда ей следует появиться. Было начало двенадцатого, и большинство гостей уже прибыли, а охранники порядком утомились от исполнения своих обязанностей. Приблизившись к резиденции, она заметила все еще не теряющих надежды папарацци, которые томились у каменной ограды. Журналисты курили и болтали, словно солдаты на привале перед новым сражением. Мак обратила внимание, что это были совсем не те фоторепортеры, которые обступили с камерами ее на ступеньках здания Верховного суда после ее выступления на процессе по делу убийцы Стилетто. Эти ребята кормились светской хроникой, и охотились они за кинозвездами, богатыми наследниками и особами королевских кровей. Даже если среди них и был кто-то из тех фотографов, вряд ли бы здесь и сейчас он узнал в ней ту испуганную свидетельницу.
Мак вдохнула полной грудью.
Ты это сделаешь. Это несложно.
Ее водитель повернул машину на подъездную аллею, и фоторепортеры с интересом воззрились на сверкающую «ламборджини»: авто величественно проплывало мимо них, почти скользя по земле. Пара коротких фотовспышек — и Мак уже запечатлена на пассажирском сиденье; это ее удивило. Настроение в толпе репортеров мигом изменилось. Мужчины затушили свои сигареты и ринулись к воротам, поднимая камеры. Охранники двинулись широким фронтом, оттесняя толпу измученных ожиданием папарацци от машины, освобождая Мак дорогу.
Начинается.
Мак решила, что только этот маскарад позволит ей исполнить задуманное. Если она справится со своей ролью, у нее будет шанс проникнуть за каменную ограду, усыпив бдительность охраны.
Вперед.
Болезненно худой раб Бренды Бейл, Хулио — дилер автосалона люксовых марок, ведший ночную жизнь фетишиста и напоминавший Мак героя мультика-страшилки Рифа Раффа, — сидел за рулем в дорогом черном кителе, взятом напрокат, и водительской фуражке. Он остановил машину и вышел, чтобы открыть дверь и помочь выйти своей пассажирке. В это время та сидела неподвижно, положив на колени изящную сумочку, а поверх нее — руку на руку, стараясь сохранять хладнокровие, несмотря на учащенное сердцебиение. Дверца щелкнула, открываясь. Мак поставила на гравий сначала одну ногу, потом другую. Папарацци толпились возле машины, жадно выискивая глазами подходящий ракурс, пытаясь пробраться сквозь заслон охраны.
— Эй! Постойте. Остановитесь! — крикнул кто-то из толпы.
Мак вышла из машины Хулио, и сразу вспыхнули фотовспышки. Затворы камер трещали без остановки, и Мак щурилась от яркого света. Она прикрыла веки, и желтые круги поплыли перед ее глазами. Мак двинулась вперед как можно более вальяжно, откинув одну прядь волос за плечо, а другой чуть прикрывая лицо. В гордом одиночестве, напустив на себя важный вид, она продефилировала к дверям дома, играя главную роль своей жизни.
О-о-о.
Синяки и ушибы давали о себе знать, болезненно пульсируя. К счастью, дресс-код вечеринки был обозначен как «blаск tie», и Мак надела длинное платье с разрезом на правом бедре, дополнив наряд маленькой сумочкой на тонком ремешке. Макейди старалась двигаться элегантно. Ее телу совсем не нравилась такая походка, тем более в туфлях на высоких каблуках. Она решила, что снимет их при первой же возможности.
Мак увидела двух охранников в черных костюмах, которые дежурили у парадной двери дома.
Пожалуйста, не останавливайте меня… Пожалуйста…
Секьюрити холодно наблюдали за ее приближением. У одного из них в руке был список гостей — список, в котором ее точно не было. Мак очень не хотелось называть охранникам свое имя. Если она остановится, чтобы назвать им имя — любое имя, — то это будет полным провалом. Она должна была проплыть мимо охранников с таким видом, чтобы они поняли, что ей плевать и на них, и на их идиотские списки. Только так Мак могла попасть в дом. Невольно подыгрывая ей, фотографы возбужденно щелкали своими камерами, и она воспользовалась моментом. У дверей дома она обернулась и помахала им рукой, остановившись всего на несколько секунд и одарив их соблазнительной улыбкой, как это делают старлетки на «оскаровской» красной дорожке. Репортеры клюнули на наживку, и, прежде чем они успели снять Мак во всех ракурсах, она победно вошла в дверь, минуя охрану.
Переступив порог, она не остановилась, а продолжила свое величавое шествие, словно супермодель.
Мак услышала, как у нее за спиной Хулио громко поинтересовался у секьюрити: «Где я могу припарковать машину мисс Шиффер?»
Мак закашлялась. Шиффер? Но она ведь не Клаудиа Шиффер! Мак с трудом сдержалась, чтобы не оглянуться и не посмотреть на суету, возникшую на улице. Теперь, когда она миновала охранников, у них не было шанса увидеть ее лицо, чтобы сравнить с супермоделью. Кто знает — может, они и впрямь приняли ее за Клаудиу. Впрочем, фоторепортеров не так легко было провести, тем более что они, безусловно, уже отсмотрели на своих цифровых камерах сделанные снимки. И все-таки вопрос Хулио на мгновение отвлек охрану, и этого времени Мак хватило, чтобы смешаться с толпой гостей.
Ей повезло.
Симон бросил взгляд на часы. Пора.
Вот уже почти два часа, как прибыли последние из главных гостей, и настал момент для эффектного появления виновника торжества.
Симон поторопил диджея, чтобы тот поставил тему из фильма о Джеймсе Бонде «Живи и дай умереть», и тот включил музыку на полную мощность, так что не услышать ее было невозможно. Толпа, наблюдающая за фейерверком, разом притихла, и все повернулись в сторону гавани, словно в ожидании чуда. Когда в небе потухли последние огни, зажегся береговой прожектор, и в его свете все увидели старинную китайскую джонку, которая по волнам приближалась к пирсу. На палубе стоял Дэмиан Каванаг — в голубом шелковом смокинге, расшитом золотыми драконами, с сигарой во рту. Он ухмылялся. Напоминая то ли самодовольного молодого Хью Хефнера, то ли самого Бонда, он был окружен стайкой скудно одетых китайских красавиц, которые помогли ему спуститься по веревочной лестнице с борта маленького судна, чтобы встать на водные лыжи. В толпе ожидающих раздались подбадривающие возгласы приятелей Дэмиана, остальные гости вежливо захлопали в ладоши.
Симон знал, что Дэмиану понравится такой экстравагантный выход к гостям. Может, многие из присутствующих и назвали бы это дешевым трюком, но только не вслух. Был только один человек, кто не смог бы прокомментировать эту сцену, — отец Дэмиана, Джек Каванаг. Он и Бев поприветствовали первых гостей и по-английски удалились немногим позднее двадцати трех часов, отправившись в свое загородное поместье Палм-Бич, оставляя Дэмиана праздновать свое тридцатилетие в компании молодежи. Не было и здесь и невесты Дэмиана, которая могла бы испортить праздник. Кэролин отужинала в пятницу с Дэмианом в фешенебельном ресторане, после чего улетела в Париж на шопинг. Симон сказал ей на прощание: «Это будет полная тоска. Придут корпоративные клиенты, начнут приставать к Джеку со своим бизнесом…» Меньше всего Симону хотелось видеть на этом мероприятии Кэролин и Джека, которые только мешали бы развлекаться.