— Папа переживает, что люди приходят сюда и все время воруют туалетную бумагу. Он тут и повар, и мойщик посуды, и все остальное.
Кэти открыла дверь и включила свет. Почти все помещение занимали картонные коробки с консервами и прочим добром. Кэти суетливо проверила, есть ли в держателе бумажные полотенца, и протерла раковину.
— У тебя такой симпатичный парень, — сказала она. — Как бы мне хотелось рвануть куда-нибудь с таким же классным дружком, только я застряла тут, пока папа не продаст заведение.
— Одиноко вам здесь, наверное.
— Еще бы! Мы с папой, да койот, да больше никого. Плюс посетители, которые из Вегаса едут. Ты в Вегасе была?
— Нет.
— А я шесть раз.
Когда Кэти наконец оставила клиентку одну, Майя закрыла дверь и села на картонные коробки. Ее беспокоило, что она может привязаться к Габриелю. Арлекины не имели права заводить дружбу с теми, кого охраняли. В идеале к Странникам следовало относиться с чувством некоторого превосходства, как к маленьким детям, беззащитным перед лесными волками. Отец всегда говорил, что для такой эмоциональной дистанции имелись веские причины. Хирурги, например, очень редко оперируют своих родственников, чтобы не потерять самообладание и не сделать ошибку. Те же правила действовали и для Арлекинов.
Майя встала перед зеркалом и посмотрела в треснутое зеркало. «Погляди на себя, — подумала она. — Лохматые волосы. Красные глаза. Темная унылая одежда». Отец превратил ее в профессионального убийцу без привязанностей, без тяги трутня к комфорту и стремления обывателя к безопасности. Странники могли быть и слабыми, и сбитыми с толку, однако они имели возможность уйти на время из этой житейской тюрьмы. Арлекины были заперты в Четвертой сфере до самой смерти.
Когда Майя вернулась к столику, двое мексиканцев уже закончили с едой и уехали. Сделав заказ, Габриель откинулся на спинку сиденья и пристально посмотрел на Майю.
— Предположим, что люди на самом деле могут переходить в параллельные миры. Ну и как око там? Опасно?
— Я мало что об этом знаю. Поэтому тебе и понадобится Следопыт. Он тебе поможет. Мне отец рассказывал о двух опасностях. Во-первых, когда переходишь в другую реальность, оболочка — то есть тело — остается здесь.
— А вторая опасность?
— В другом измерении твой Свет или душу, называй как хочешь, могут убить или ранить. Если это произойдет, ты останешься там навсегда.
Раздались чьи-то голоса и смех. Майя посмотрела на дверь и увидела, что в закусочную входят четверо молодых людей. Их темно-синий внедорожник стоял на улице, сверкая под лучами пустынного солнца. Майя оценила всю четверку и каждому дала прозвище: Большая Рука, Бритоголовый и Толстяк были одеты в спортивные свитера из трикотажа и тренировочные брюки. Все они выглядели так, будто, спасаясь от пожара в спортивном клубе, хватали одежду из всех шкафчиков подряд. Их лидер — самый маленький, но самый громкоголосый — носил ковбойские сапоги, чтобы казаться повыше. «Буду звать его Усатый, — подумала Майя. — Хотя нет. Серебряная Пряжка». Пряжка украшала его вычурный ковбойский ремень.
— Садитесь куда хотите, — сказала Кэти новым посетителям.
— Ну, еще бы, — ответил Серебряная Пряжка. — Мы и сами сели бы, куда хотим.
Их громкие голоса и желание быть всеми замеченными раздражали Майю. Она принялась торопливо доедать завтрак, пока Габриель мазал тост виноградным джемом.
Четверо молодых людей получили у Кэти ключ от туалета и сделали заказ, несколько раз поменяв выбранные блюда и требуя порции побольше. Они сообщили Кэти, что ездили в Лас-Вегас на матч по боксу, а теперь возвращаются домой, в Аризону. В Вегасе они потеряли кучу денег, неудачно поставив на одного из боксеров, а затем много проиграли на игровых автоматах. Кэти записала заказ и скрылась за стойкой. Толстяк разменял двадцать долларов мелочью и стал играть на автоматах.
— Ты закончил? — спросила Майя Габриеля.
— Еще минуту.
— Надо уходить отсюда.
Габриель усмехнулся:
— Похоже, тебе не нравятся те ребята.
Майя побренчала льдом в стакане воды и соврала:
— Я не обращаю на обывателей никакого внимания, пока они не становятся на моем пути.
— А я думал, Вики Фрейзер тебе нравится. Вы вели себя как подруги…
— Чертово жулье! — Толстяк грохнул кулаком по одному из игральных автоматов. — Истратил двадцать баксов и ни одного назад не получил!
Пряжка сидел за столиком напротив Бритоголового. Пригладив усы, он усмехнулся:
— Не будь дураком, Дейви. Автоматы специально так настроены, чтобы никто никогда не выиграл. Они тут на одном поганом кофе больно-то не заработают, вот и обирают туристов на автоматах.
Из-за стойки появилась Кэти.
— Иногда люди выигрывают. Недели две назад один дальнобойщик взял джек-пот.
— Хорош заливать, детка. Верни моему другу двадцать баксов, и дело с концом. Есть же какой-то закон или что-то вроде того, что вы обязаны людям проигрыш возвращать.
— Мы не можем. Автоматы не наши. Мы их просто арендуем у мистера Салливана.
Большая Рука уже вернулся из туалета и теперь стоял возле игрового автомата и слушал разговор.
— А нам плевать, — сказал он. — Вся эта ваша чертова Невада — одна сплошная обдираловка. Верни деньги или корми бесплатно.
— Точно, — согласился Серебряная Пряжка. — На бесплатную жратву я согласен.
— Еда ничего общего с игровыми автоматами не имеет, — сказала Кэти. — Если вы делаете заказ, вы должны…
Толстяк сделал три шага к стойке и схватил Кэти за руку.
— Черт, а я возьму кое-что другое вместо бесплатных харчей.
Трое его друзей одобрительно взвыли.
— Ты уверен? — спросил Большая Рука. — По-твоему, она стоит двадцать долларов?
— Если обслужит всех четверых, получится по пятерке с носа.
Дверь кухни распахнулась, и оттуда вышел отец Кэти с бейсбольной битой в руках.
— Отпустите ее! Быстро!
Серебряная Пряжка усмехнулся:
— Ты нам, старик, угрожаешь, что ли?
— Да, черт вас подери! Забирайте свое барахло и выметайтесь отсюда!
Пряжка наклонился и взял со стола тяжелую стеклянную сахарницу. Слегка привстав, он размахнулся и со всей силы швырнул склянку. Отец Кэти дернулся назад, пытаясь увернуться, но сахарница попала ему в левую щеку и с треском раскрылась. Повсюду рассыпался сахар, и старик едва устоял на ногах.
Бритоголовый выскользнул из-за стола. Вцепившись в бейсбольную биту, он выдернул ее из рук старика и схватил того за шею. Затем несколько раз ударил противника торцом биты, а когда отец Кэти обмяк, отпустил его. Старик повалился на пол.