Узи Навот сидел в центре Мюнхена за поздним ленчем с платным информатором из Германской службы разведки, когда ему срочно позвонили из Тель-Авива. Звонок был не из Оперативного отдела, а непосредственно от Амоса Шаррета. Разговор их был кратким и односторонним. Навот молча слушал, время от времени коротко мыча и давая тем самым понять Амосу, что понимает, как надо действовать, затем выключил телефон.
Навот не хотел, чтобы разведчик-немец понял, в каком критическом положении оказалась Контора, поэтому просидел в ресторане еще полчаса, ковыряя под столом ноготь большого пальца, пока немец поедал штрудель и пил кофе. В 15.15 Навот уже сидел за рулем своего «мерседеса», а к 15.30 мчался на запад по автостраде Е-54.
«Считай это пробой, – сказал ему Амос. – Проверни это дельце вчистую, и отдел спецопераций – твой». Но сейчас, когда Узи Навот мчался к Цюриху в наступающих сумерках, он меньше всего думал о повышении по службе. Он хотел забрать Сару – и забрать ее в целости.
А Сара, одурманенная наркотиками, понятия не имела о том, что происходит вокруг нее. Собственно, она не понимала даже собственного состояния. Она не знала, что лежит в кресле лицом к носу летящего на восток «Фолкона-2000», обслуживаемого «Воздушной службой Меридиен экзекютив» из Каракаса, принадлежащей эр-риядскому «ААБ-холдингу» в Женеве и промежуточных пунктах. Она не знала, что на руках у нее наручники, а на ногах – кандалы. Или что на правой щеке образовалась пунцовая опухоль, за что следует благодарить Вазира бин Талаля. Или что напротив нее, отделенный маленьким полированным столиком, сидит Жан-Мишель, листая голландскую порнографию и потягивая солодовое виски, приобретенное в дьюти-фри.
Сара сознавала лишь, что видит сны. Она смутно чувствовала, что появляющиеся перед ней картины нереальны, однако не в состоянии была их контролировать. Она услышала телефонный звонок и когда сняла трубку, услышала голос Бена, но вместо того чтобы лететь на Южную башню Всемирного торгового центра, он благополучно приземлился в Лос-Анджелесе и теперь собирался ехать на совещание. Она вошла в величественное здание в Джорджтауне, где ее встретил не Адриан Картер, а Зизи аль-Бакари. Потом она оказалась в захудалом английском деревенском доме, занятом не Габриэлем и его командой, а ячейкой саудовских террористов, планировавших очередной удар. Возникали новые картины – одна за другой. Прелестная яхта, бороздившая море крови. Галерея в Лондоне, где висели портреты мертвецов. И наконец, художник-реставратор с седыми висками и зелеными глазами, стоявший перед портретом женщины, прикованной наручниками к туалетному столу. Реставратором был Габриэль, а женщиной на портрете – Сара. Картина взорвалась в пламени, а когда языки пламени рассеялись, она увидела лишь Жан-Мишеля.
– Куда мы летим?
– Сначала выясним, на кого вы работаете, – сказал он. – А потом прикончим.
Сара зажмурилась от боли, когда игла вошла ей в бедро.
Расплавленный металл. Черная вода…
Отель «Мираж» на Марктгассе, 19, был скорее удобным, чем роскошным. Фасад у него плоский и скучный, холл скромный и безукоризненно чистый. Собственно, единственное его достоинство – близость к аэропорту, который находится всего в пяти минутах от него. В этот заснеженный февральский вечер отель был местом тайного собрания, о чем ни его руководство, ни местная полиция до сих пор ничего не знают. Двое мужчин прибыли из Брюсселя, еще один – из Рима, и четвертый – из Лондона. Все четверо были специалистами по физическому наблюдению. Все четверо зарегистрировались под вымышленными фамилиями и по фальшивым паспортам. Пятый мужчина приехал из Парижа. Он зарегистрировался под собственным именем, а звали его Моше. Он был не специалистом по наблюдению, а низкоразрядным курьером. Его машина «Ауди А-8» стояла на улице. В багажнике лежал чемодан, набитый оружием, передатчиками, очками ночного видения и вязаными шлемами.
Последний из прибывших был хорошо известен девушкам в регистратуре, так как он часто прилетал в аэропорт Клотена и провел в отеле «Мираж» больше ночей, чем ему хотелось бы помнить.
– Добрый вечер, мистер Бриджес, – сказала одна из девушек, когда он вошел в холл.
Через пять минут он уже был в своем номере. А через две минуты остальные присоединились к нему.
– Самолет вот-вот приземлится в Клотене, – сообщил он им. – На борту будет девушка. И мы должны позаботиться о ее безопасности.
* * *
Сара проснулась. Она приоткрыла глаза лишь настолько, чтобы понять, где находится, затем быстро закрыла, чтобы Жан-Мишель снова не уколол ее. Самолет спускался, и его трясло от сильной турбулентности. Голова Сары свесилась набок, и с каждой вибрацией самолета ее пульсирующий висок ударялся о стенку кабины. От давления наручников пальцы у нее онемели, а в подошвы ног словно вонзились тысячи иголок. Жан-Мишель по-прежнему полулежал напротив нее. Глаза его были закрыты, а руки сложены на детородном органе.
Она вторично открыла глаза. Все было нечетким, мутным, словно ее окружал черный туман. Она поднесла руки к лицу и почувствовала ткань. «Колпак», – подумала она. Опустив глаза на свое тело, она увидела, что обернута черной вуалью. Жан-Мишель закутал ее в абайю. Она тихо заплакала. Жан-Мишель приоткрыл один глаз и недобро посмотрел на нее:
– В чем проблема, Сара?
– Вы везете меня в Саудовскую Аравию, верно?
– Мы летим в Швейцарию, как сказал вам Зизи.
– Зачем же абайя?
– Так вам легче будет въехать в страну. Когда швейцарские таможенники видят саудовскую женщину под вуалью, они с большим уважением относятся к ней. – И он снова издевательски улыбнулся. – Стыдно, я считаю, одевать такую, как вы, девушку в черное, но я получил удовольствие, одевая вас.
– Вы свинья, Жан-Мишель.
Сара не заметила, как он замахнулся – хорошо нацеленным ударом он попал ей точно в опухшую правую щеку. И когда зрение ее восстановилось, она увидела, что Жан-Мишель уже снова полулежит в своем кресле. Самолет подскочил в неожиданно возникшей турбулентности. Сара почувствовала во рту горечь.
– По-моему, меня сейчас вырвет.
– Как в «Ле Тету»?
«Думай быстро, Сара».
– Мне же было плохо в «Ле Тету», идиот вы эдакий.
– Вы что-то очень быстро оправились. Во всяком случае, мне показалось, что вы отлично выглядели, когда мы вернулись на «Александру».
– Меня тошнит от того, что вы мне вкалываете. Отведите меня в уборную.
– Хотите прослушать, кто вам звонил?
«Быстро, Сара. Быстро».
– О чем это вы? Отведите меня в туалет, а то меня стошнит прямо здесь.
– Никуда вы не пойдете.
– По крайней мере приподнимите с меня абайю.
Он недоверчиво посмотрел на нее, затем перегнулся через перегородку и приподнял вуаль, так что ее лицо сразу почувствовало холодный воздух кабины. У Сары, как ни странно, возникло ощущение, будто жених снял вуаль со своей новой жены. Волна возмущения поднялась в ней, и она ударила его по лицу наручниками. Жан-Мишель легко перенес ее удар и, в свою очередь, ударил ее по голове. Сара вылетела из кожаного кресла и оказалась на полу. Жан-Мишель, не вставая, пнул ее в живот, так что у нее перехватило дыхание. Сару стошнило прямо на ковер.