— Этот Арман тоже священник? — поинтересовался Донахью.
— Нет. А что?
— Вскрытие показало, что у каждой жертвы на лбу и на ладонях маслом начертан крест. И это не просто масло, а церковный елей, используемый в католическом обряде миропомазания. Раньше этот ритуал назывался также соборованием и применялся для исцеления больных. Из всего этого следует, что убийца или священник, или когда-то был им.
— Я извещу Интерпол, — ответил Катлер. — Пока у нас по Арману лишь предварительные сведения. Между прочим, не удалось найти достаточных улик, что он был в Испании, когда скончался первый священник. Если все же это он постарался и удастся доказать его связь с нью-орлеанским случаем, то Филип Арман почти наверняка наш клиент. А когда я нагоню Хэймар и Романо и получу от них разъяснения, возможно, эта серия убийств предстанет перед нами в новом свете.
— Да, продолжения пока не последовало.
— Ну, не спеши радоваться, — возразил Катлер. — Вчера в местном епископате не смогли доискаться еще одного священника-иезуита.
Едва Хэймар добралась до своей комнаты, как ее глаза наполнились слезами и ее начали одолевать рыдания. Она присела на край постели, повесив голову и сотрясаясь всем телом. Бритт сама не понимала, что с ней происходит. Романо прав: погибли люди, кто-то пытался убить ее, а может, и его тоже. Во что она его втянула?
На старших курсах в Гарварде Хэймар работала с картотекой, открывавшей доступ к проповедям и апокрифам, найденным в 1945 году близ Наг-Хаммади. Все они были написаны в первые столетия от Рождества Христова — бесчисленные гностические тексты, предоставляющие богатую пищу для раздумий, поскольку были нацелены на поиск сокровенных знаний. Многое из сказанного там существенно расширяло границы общеизвестных истин. Был ли у Иисуса брат-близнец по имени Иуда Фома? Можно ли считать непорочное зачатие и воскресение из мертвых недоразумением по легковерию? Произведения содержали обширные ссылки, каждая из которых была весьма неоднозначной, глубоко символичной и служила поводом для самых разнообразных интерпретаций. Потратив годы на их изучение, Бритт в результате не приобрела ничего, кроме сомнений и мысленного разброда.
А потом она потеряла Тайлера и Алена, и все ее существование словно наполнилось и пропиталось ядом. Ее охватило ужасное одиночество. Затем от Вестника пришли фрагмент Евангелия и пробирка — вместе с признанием, что он ее брат. Когда Бритт получила результаты экспертизы ДНК и радиоуглеродного анализа, у нее будто бы спала пелена с глаз и она начала видеть то, что другие не замечали. Порой ей даже казалось, что смерть Тайлера составляет часть божественного замысла, чтобы повернуть ее к поиску истины, так долго утаиваемой от всех главами ортодоксальной церкви.
Но теперь стали умирать священники, в нее саму дважды стреляли — сначала в Нью-Йорке, а потом повторили попытку в Вене. Несмотря на все это, отец Джозеф Романо как будто бы верил в ее чистосердечие — по крайней мере, не пытался уличить в ереси. Она пока не могла сказать, зачем ей сдался этот долговязый иезуит, у которого к копне темных волос имелись впридачу бородка и пушистые усы. Тем не менее от мысли о том, что она втянула его в какую-то опасную авантюру, у Хэймар кровь стыла в жилах. Что, если ее брат действительно повинен в смерти священников? Опять Романо оказывался прав: она понятия не имела, чем занимается ее пресловутый родственник и чему он посвятил свою жизнь.
Бритт заползла в постель, устроившись меж прохладными простынями, и вытерла кулаками глаза. Понемногу она успокоилась и погрузилась в печальные сны, которые давно стали для нее привычными.
Тусклый голубоватый свет, таинственно фосфоресцируя, заливал гостиничный номер. Романо оторвал голову от подушки и прищурился на будильник, стоящий рядом на тумбочке. На экране мерцали синие цифры: пятнадцать минут шестого. Священник просыпался уже в четвертый раз; возможно, он так толком и не заснул — просто всю ночь медленно дрейфовал между сном и явью. Мысли метались от Бритт и ее таинственного брата-близнеца к странным теориям о Христовой родословной, к отцу Тэду и человеку со шрамом. Что все это означает? Чушь какая-то… Ему никак не удавалось собрать разрозненные куски воедино.
Романо включил ночник и сел на краю постели, затем вытащил «Блэкберри» и собрался отправить Чарли и Карлоте сообщение, но увидел, что нет сигнала. Тогда он встал, натянул тренировочные шорты и футболку и вышел на балкон. Ни в одном номере не было света, горели только белые лампы-шары между широкими балконными дверьми, ведущими к комнатам, и мерцал на горизонте неясный сероватый предутренний отблеск. Прохладный горный воздух приятно бодрил. Вдали, в направлении Ренн-ле-Шато и близлежащей долины Ренн-ле-Бэн, сияли редкие огоньки.
Священник решил сделать пробежку вниз по петляющей горной дороге до прибрежной деревушки, отстоящей от гостиницы на несколько километров. Он вернулся в комнату, надел кроссовки и запихнул в задний карман несколько евро и паспорт. В гостинице все было тихо, и, спустившись на первый этаж к рецепции, священник так никого и не встретил. Он заметил, что на стенде не хватает только ключа Бритт, и очень удивился: получалось, что они действительно единственные постояльцы в этом трактире. Он задался вопросом, не загадочный ли брат Бритт содержит гостиницу.
Конюшня и загоны окутывала тишина. В легком утреннем тумане священник побежал по гравиевой дорожке, в конце которой стоял припаркованный черный фургон. Романо заглянул внутрь — на водительском сиденье никого не было. Еле заметная тропинка круто спускалась в лес, среди которого выделялось непонятное сооружение, вблизи оказавшееся охот ничьей вышкой.
Сбегая вниз по узкой горной тропе, Романо размышлял о том, какие могут быть последствия, если для теории Бритт найдутся весомые основания. Он понимал, что многое будет зависеть от подлинности и содержания неизвестного Евангелия от Иакова, а также от тех сведений, что собирается предоставить Вестник. Впрочем, все это могло относиться к области заговора, инспирированного недоброжелателями Иисуса. Священника раздирало на части стремление, с одной стороны, выяснить, кто и зачем убил отца Тэда, а с другой — позаботиться, пусть и бессознательно, о благополучии церкви или, может, даже о самой Бритт Хэймар. Ему не давала покоя ее безотчетная уверенность в своем брате-близнеце, которого она ни разу не видела и который вполне мог оказаться фиктивным.
Чем ниже Романо спускался в долину Ренн-ле-Бэн, тем больше рассеивался туман, а пейзаж становился все живописнее. Склоны холмов вблизи деревни, приютившейся на берегу одного из пиренейских потоков, радовали сочной зеленью. На повороте дороги священник резко остановился: под откосом в скальном углублении темнело похожее на пещеру отверстие. Над ним нависала скала, по ее поверхности стекала вода. Прямо от входа ручеек убегал дальше, не видимый среди травяных зарослей и переплетшейся лозы.
Романо взглянул вверх, где вокруг вершины с Ренн-ле-Шато еще клубился туман. Ему подумалось, сколько таких пещер, должно быть, рассеяно по всему горному массиву в окрестностях поместья аббата Соньера. А бездонные подземные лабиринты некогда хранили — а то и сейчас хранят — немало тайн.