– Мне тоже? – осведомился бармен.
– Возвращайся на прежнюю работу, а не то я запрячу тебя в камеру за соучастие в убийстве.
Они с Натаном спустились по лестнице, ведущей в подвал. Кейт вошла в игорный зал и громогласно объявила:
– Закрывается!
Из рук игроков выпали карты. Среди десятка лиц, за плотной завесой табачного дыма, Кейт узнала муниципального советника, а также судью Эштона, его преосвященство Стюарта и, разумеется, неизбежного капитана Малланда. Что называется, полный сбор. Под прикрытием партии в покер Уолдон раздавал взятки, подмазывая власть законодательную, исполнительную, судебную и духовную.
– Что вам здесь опять понадобилось? – спросил хозяин притона.
– Собираюсь арестовать всех сукиных детей, которые хотя бы на минуту еще задержатся здесь, – объявила Нутак.
Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы на игроков, в частности, на муниципального советника, слинявшего втихую, и на епископа, который, опустив голову, затрусил к выходу. Не столь робкие судья и капитан попытались урезонить федерального агента.
– Вам, мисс, стоило бы поучиться действовать в соответствии с правилами, – посоветовал судья, по-прежнему не выпуская карт из рук.
– Это последний ваш день в ФБР, – пригрозил Малланд, предпочитающий выражаться более определенно.
– Ну а пока я делаю свое дело, правительством Соединенных Штатов я уполномочена расследовать убийство четырех человек и попытку убийства федерального агента. Вы желаете, чтобы вас препроводили в мой офис для основательного допроса?
Судья с сожалением положил на стол свой фул с тремя тузами и с назидательным видом воздел палец, заменив им отсутствующий дамоклов меч. Однако ни единого слова не прозвучало из его полуоткрытых уст, а воздетый перст вяло опустился, и судья прошествовал к выходу. Побагровевший Малланд последовал его примеру, теснимый следовавшим за ним по пятам Натаном.
Уолдон, верный своей репутации, держался, как обычно, флегматично. Сидя за стопками жетонов, он попыхивал сигарой, как бы укоряя своей твердостью судью Эштона и капитана Малланда.
– Мисс Нутак, вы подвергаете вашу карьеру опасности. Когда я говорю «карьера», это следует воспринимать как эвфемизм.
– Вы мне угрожаете?
– Нет, предупреждаю.
– Не утруждайте себя, вы достаточно ясно все объяснили десять дней назад.
– А вы не прислушались к моему совету. Вы заставили смыться Боба Калвина, главного свидетеля, обеспечивающего мое алиби. Как я уже показал в полиции, он играл со мной в покер, пока вас заталкивали в снег.
– Вы называете это «заталкивать»?
– Меня там не было, и я не видел, что там происходило. Впрочем, вашу версию событий можно подвергнуть сомнению.
– Что вы под этим подразумеваете?
– Это был бы не первый случай, когда легавый устраивает фальшивое нападение на себя, чтобы повесить его на подозреваемого, которого ему не удается арестовать.
– Перестаньте спорить, – посоветовал Натан.
– А что записано на кассете, за которой вы охотитесь? – спросила Кейт.
Уолдон на миг замер и сделал долгий вдох.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Когда вы напали на меня, вы требовали кассету Боумана. Я вас вежливо спрашиваю в последний раз: что за запись вы имели в виду?
– Вежливо? Врываетесь сюда, словно фурия, выгоняете из моего бара клиентов, черните мою репутацию, обвиняете меня в преступлениях, которых я не совершал, насмехаетесь над моим алиби… И вы считаете, что это вежливо? Повторяю вам, вы пошли по неверной дороге. Я даже не знаю, кто такой этот Боуман.
– В таком случае придется освежить вам память.
Она сделала знак своему партнеру, который, захватив толстую золотую цепь на шее Уолдона, ухватился за спинку стула, на котором тот сидел. Натан тащил его так до пожарного выхода. Едва не задохнувшийся во время подъема по лестнице Уолдон был вытащен на задний двор и задвинут между двумя рядами стеллажей. Кейт наручниками приковала его к железному кольцу, к которому привязывают собаку.
– Мы удалимся на десять минут, – сказала она и спешно ретировалась в помещение.
Они направились к стойке, рядом с которой покоились трое вышибал.
– Здорово вы с ними справились. Впечатляюще. Что у вас за способ?
– Воинское искусство.
– «Ученик великого мастера, который наставлял вас на этом непростом пути» и все такое?
– Я применяю принципы Тактики во всех сферах. А учителя у меня нет.
– Верю вам.
Натан волоком оттащил тела вышибал и запер их в кладовке. Потом возвратился к стойке, за которой его напарница заняла место бармена.
– Что вам налить?
– Коку.
– Ах да, вы же не пьете спиртного.
Себе она налила стаканчик «зубровки», а для него выставила банку кока-колы.
– Прошло шесть минут, – сообщила она.
– Я знал, что вы решительная женщина, но не до такой степени. Вы слишком близко к сердцу принимаете это дело. Вы представляете, что вы сейчас делаете?
– С вашей помощью.
– Я как бы никто. Я не несу ответственности за это расследование, и официально я не существую.
– Действительно, терять вам нечего, вы можете все бросить, когда вам заблагорассудится. У меня же нет ничего, кроме моей профессии, и если я не потороплюсь, то очень скоро стану безработной. Очень многие только этого и ждут.
Она отхлебнула и продолжила:
– Вам этого не понять, вы живете в роскошной вилле на берегу океана, вы богаты…
– В чем исчисляется мое богатство?
Она непонимающе взглянула на него:
– Простите?
– Ну в чем оно исчисляется? В долларах? В днях, которые мне осталось прожить?
– В долларах.
– На этом уровне мои потребности невелики. Когда в счет идет только настоящее, нет никакой нужды финансировать прошлое или будущее. Зато я обладаю временем. А это ценность куда большая, чем деньги.
– Вот и объясните это налоговому ведомству.
– Что бы вы предпочли: чтобы вам было двадцать лет и ни гроша в кармане или восемьдесят лет и огромное состояние?
– Так, да? – пробормотала она, явно не намеренная ни отвечать, ни развивать тему.
Кейт допила «зубровку» и глянула на часы.
– Все, пошли.
Уолдон обрел цвет перемороженного стейка. Он еще был способен шевелить губами, чтобы выразить Нутак свою ненависть, послав ее подальше. Федеральный агент исчезла в кладовке и возвратилась с канистрой.