– Да, определенно.
– Так что же вам непонятно в духовном бытии? Именно это мы и подразумеваем под понятием духа в загробном мире, по ту сторону. Вы думаете, Гассман открыл особый способ быть духом? Ни один спиритист не будет с вами спорить. Полагаю, я видел других духов, которые нашли другие способы. Вы оба верите в то, что этот Гассман жив в качестве нетленного духа, в то время как тело его мертво.
– Он проделывал это и при жизни, – сказал я. – Это не одно и то же. Он занимался этим до того, как умер.
– Но Гассман же умер, Чарльз? – повторил он, подняв брови.
Как только я смирился с мыслью, что Гассман таким образом мог продолжать жить дальше, мне в голову пришли интересные идеи.
– Думаю, сначала он планировал использовать одного из них, – сказал я. – Таунби был лучшим. Гассман сделал несколько записей по этому поводу.
– И Таунби в какой-то степени стал Гассманом – сказала Адриана.
– Почти во всем! Гассман оставил Таунби большую часть своих денег и отправил его в медицинскую школу то есть сам вернулся в медицинскую школу в теле Таунби, – добавил я.
– Где молодой Таунби прекрасно успевал. И это неудивительно, ведь его ум практиковал медицину уже несколько десятилетии, – сказал сэр Артур.
Он говорил так громко, что к нему стали поворачиваться от соседних столиков. Конан Дойл торжествовал. Я понизил голос:
– Если только мы не идем по неверному пути.
– Не идем, Чарльз, – тихо сказала Адриана. – Все именно так. Если Таунби был одержим, то по крайней мере первые несколько лет он должен был быть единственным, в кого переселялся Гассман. Это ведь Таунби уехал из Лондона и долгое время отсутствовал. Остальные и не думали уезжать.
– А когда вернулся, заплатил больнице за возможность продолжать исследования на своих прежних пациентах, – сказал я.
– И Таунби обналичил наследство Гассмана, поскольку деньги легче перевозить, – добавил сэр Артур. – Он не мог знать, когда ему понадобится быстро уехать. Гассман не знал. Гассман все продал, чтобы иметь доступ к состоянию независимо от того, чье тело он будет занимать.
– И под видом Таунби он готовил новых пациентов для… Как это Гассман называл? – спросила Адриана.
– Субгностической одержимости. Именно это он и имел в виду, – сказал я. – Находясь в них, Гассман полностью владеет их телом, а их собственное сознание совершенно подавлено. В его дневнике написано, что у пациентов отсутствует и сознание, и память, пока они находятся под его контролем.
– Но потом что-то не заладилось с Таунби, – размышляла Адриана.
– И что-то явно не заладилось с Хелен Уикем, – добавил я. – В его системе были недостатки, и серьезные, если предположить, что он поступал именно так.
– Недостатки никуда не делись. Как вы говорили минуту назад, Гассман пытается управлять слишком многими жизнями. – Артур схватился за край стола, словно только это могло удержать его от того, чтобы запрыгать от удовольствия.
– Подождите-ка минутку, – тихо сказал я. – Мы зашли слишком далеко, пытаясь сложить вместе слишком много фактов и догадок, размышляя о передвижениях мертвого человека. Это звучит более чем безумно. Вырисовывается ли какая-то цельная картина?
– Начнем с письма, – сказала Адриана. – Он… они… кто-то хотел, чтобы любой из троих повидал Хелен Уикем. Похоже, что Гассман не может находиться в нескольких людях одновременно, следовательно, в то время он был именно в Хелен Уикем, – сказала Адриана. – По-другому и быть не может. Он был в Уикем, находившейся в камере смертников, и у него оставалось совсем мало времени.
Я помолчал и заметил:
– Именно. Ведь в письме просили привести туда любого. Каждый мог стать объектом, а Хелен была хозяином.
– А хозяин был в ловушке, – сказал сэр Артур. – Гассмана собирались повесить. – Он немного подумал. – Хелен Уикем убила женщину, или же это сделал Гассман, так сказать находясь в теле Хелен. Он находился в теле Уикем, когда ее арестовали. И не мог выбраться.
– А может, его и повесили? – тихо сказал я. – Я совершенно уверен, что Мэри вышла оттуда той же женщиной, что и вошла.
– Разумеется.
– Еще более я уверен в том, что Хелен Уикем была просто напуганной женщиной, которая не знала, что с ней происходит. Если судить по первому впечатлению.
Адриана задумалась, а потом перебила:
– Значит, к тому времени он уже как-то успел выбраться.
– Зачем же тогда писать письмо? – спросил я.
Ответил Конан Дойл:
– А что, если он написал письмо до того, как нашел выход? Наверняка он написал его заранее. Потом Гассман нашел другой выход, и к тому времени, как вы пришли, его там уже не было. С кем Хелен могла регулярно видеться, Чарльз? – спросил он.
Я глубоко вздохнул:
– Я снова скажу, что мы идем по пути, который сами же придумали.
– Дайте другое объяснение, Чарли. Мы слушаем, – подсказала Адриана.
Я не смог придумать ничего более правдоподобного:
– Меня вполне устраивает этот. Давайте предположим, что Гассман выбрался при помощи тюремщика или кого-то еще. К Хелен Уикем регулярно приходил священник. Я это знаю со слов охранника. Надо расспросить его подробнее, – сказал я. – Итак, мы предполагаем, что Гассман выбрался из Хелен Уикем до того, как ее повесили, оставив ее умирать за то, что совершил он.
Адриана ответила:
– Может, и за то, что сделала она. Мы наверняка не знаем, но ее тело он освободить не мог. Поэтому сбежал, так сказать. Но как?
– Священник, – сказал сэр Артур. – Мои горничные видели, что письмо принес человек в черном платье и мужских ботинках. Допустим, он принес его по просьбе Хелен Уикем. Если в этом мы правы, то письмо написала она, а значит, Гассман в то время находил в ней.
– Но если Гассман заставил священника доставить письмо, он мог и еще сильнее подчинить его, – сказала Адриана.
– И ввергнуть в состояние субгностической одержимости. – Я подумал, прикидывая в уме. – Письмо было доставлено сэру Артуру в четверг, десятого января. Оно было написано на листе из газеты за девятое. Я попал в Холлоуэй во вторник, семнадцатого. Смотрительница сказала мне, что накануне Хелен вела себя как безумная. Это был понедельник, шестнадцатое. Именно тогда Гассман, возможно, оставил Хелен и перешел в священника, который к ней приходил. А после этого он мог отправиться восвояси. Деньги у него были. Гассман мог пойти куда угодно, как только выбрался на свободу в теле священника.
– Нет, это было бы слишком рискованно, – возразила Адриана. – Вспомните, с этими… объектами случались неприятности. Он предпочитает проверенных пациентов и должен иметь под рукой нескольких. Давайте предположим, что пациенты живут в Лондоне.
– То есть вокруг Ричмонд-парка! – добавил Конан Дойл. – Посмотрите-ка на имена в списке и адреса. И на местоположение больницы «Мортон Грейвз». Все это вокруг Ричмонд-парка.