Адриана сделала укол без комментариев.
– Мы скоро вас развяжем, – сказал я. – Вам будет удобнее. Вы обнаружите, доктор, что вы очень слабы. Вы не сможете справиться с нами даже без морфия.
– Почему вы все время меня так называете, Чарльз? Что вас к этому вынуждает?
– Я скоро нас развяжу, ответил я, и мы с Адрианой вышли из комнаты.
Я запер дверь. Адриана подошла к кухонному шкафу вытащила бутылку бренди и налила две щедрые порции. Потом мы вернулись в спальню в другом конце дома.
– Странно: он знает, на какой руке у Алисы лучше вены, – сказала Адриана, сев в кресло у камина.
Я помешал угли в камине и подбросил дров.
– А он прав? Эти вены, по-вашему, лучше?
– Не уверена. Дайте-ка подумать, – ответила она. – Не знаю, Чарльз. Я в основном делала ей уколы внутримышечно, не в вены. Но на этот раз понадобилось быстрое и сильное действие.
– Алиса могла знать о своих венах, – сказал я, но с нами говорит не Алиса.
– Если только мы не ошибаемся, – прибавила Адриана.
– Сколько времени нужно, чтобы лекарство подействовало? – спросил я.
– Несколько минут. Я дала ему полную дозу, хотя он просил половину.
– Тогда вернемся и посмотрим на руки Алисы. Может, мы сможем понять, что он имел в виду.
– Это так странно, Чарльз: не знать, как обращаться к… Алисе. Не знать, кто там на самом деле.
Минуту я сосредоточился на том, чтобы наладить огонь.
– Насколько я понимаю ситуацию, – сказал я, сев, – Алиса тоже там, но она где-то в глубине, где не понимает, что происходит. Она отдыхает, дремлет. Об этом свидетельствуют дневник и рассказ Таунби. Гассман, напротив, находится на поверхности. Он сознает все, что происходит, и он думает. Он думает, как Гассман. Он знает все, чему научился, включая многое об Алисе, чего мы с вами не знаем, возможно, чего она сама о себе не знает.
– Давайте будем помнить, что у него за спиной девяти то лет обучения и что он хладнокровный убийце в придачу. – Адриана взглянул на часы, – Однако через пять минут он перестанет так активно думать, – сказала она. – Тогда мы сможем развязать его, чтобы он пользовался уборной без нашей помощи. Я бы предпочла держаться от него подальше.
Я молча сидел, глядя на огонь, пока Адриана не поднялась с кресла. Мы вернулись к камере, посмотрели в глазок, чтобы увериться, что Гассман спит, и отперли засов. Алиса крепко спала. Чтобы убедиться в этом, Адриана уколола ладонь спящей женщины своим острым ногтем. Я развязал и убрал веревки, и Адриана начала снимать с нее платье. Расстегнув несколько пуговиц на груди, она расстегнула и левый рукав.
– Взгляните на это, Чарли, – сказала она, указывая на левое запястье.
Там, под пуговицами, виднелась деревянная рукоятка ножа. Простого кухонного ножа с восьмидюймовым лезвием, на котором засохли крошки от пирога. Я поднял его, а Адриана сказала:
– Так вот почему вены на правой руке лучше: между ними и шприцем нет ножа.
– Я ведь стоял прямо за ним, когда он его взял, сказал я, – и совершенно ничего не заметил. Я удивлен, что он до сих пор не перерезал веревки. Я связал его некрепко, и он мог бы уже дотянуться до ножа правой рукой.
– Он знал, что ничего не в силах сделать, пока не отдохнет, – сказала Адриана, качая головой в каком-то мрачном восхищении. – Но он мог бы поступить умнее и убрать нож из рукава. Хотя бы спрятать под подушкой.
– Наверное, не ожидал, что мы его разденем. А так нож был очень хорошо спрятан. Не хочу даже думать о том, что бы он сделал с помощью этого ножа при благоприятных условиях.
Осмотрев руки пациентки. Адриана сняла с нее платье, надела ночную рубашку и накрыла тело Алисы одеялом. Я собрал веревки и осмотрелся, чтобы удостовериться, что в комнате не осталось ничего лишнего. Мы все вынесли и заперли дверь.
Когда я положил нож на кухонный стол, Адриана спросила:
– Где пистолет, Чарли?
– У меня за поясом, – ответил я, рефлексивно касаясь ремня правой рукой.
– Не думаю, что следует вносить его в комнату. Гассман может до него как-нибудь добраться. И не думаю, что следует оставлять его там, где он может додуматься поискать его, – например, в ящике.
Она говорила разумно. Если бы Гассман решил, что кто-то из нас вооружен, он бы непременно попытался заполучить пистолет. А если бы ему представилась возможность поискать оружие в доме, я не хотел бы, чтобы ему это удалось. С другой стороны, пистолет должен быть в доступном для меня месте. Я осмотрелся.
– Подойдите к книжному шкафу, Адриана, – сказал я. Стоя перед высоким книжным шкафом у камина, я продолжил: – До какой самой высокой полки вы можете достать?
Адриана дотянулась до предпоследней полки сверху и вытащила три книги. Она поставила книги на место и перешла к полке пониже. Там она могла легко снять книги и положить что-нибудь за ними.
– Думаю, сюда Алиса не дотянется, – сказала она, – даже будь она в нормальном состоянии.
– Согласен. – Я вытащил люгер из-за пояса и спрятал его за книгами, которые она вытащила.
– Погодите, Чарли. Как он работает? Надо просто нажать на курок?
Я вытащил пистолет.
– Нет. Сейчас он поставлен на предохранитель, – сказал я. – Давайте я вам покажу. – Я снял пистолет с предохранителя. – Теперь можно стрелять, если нажмете на курок. Просто снимите с предохранителя – видите этот рычажок? – и стреляйте. А после этого нажимайте на курок. И он отстреляет всю обойму.
– Предохранитель? – спросила она.
– Да. Просто поставьте его вот так. Теперь можно стрелять. Мы будем хранить его заряженным, но на предохранителе.
– А какой калибр? Он сравним по мощности с тем, который был у меня?
– Примерно такой же. Только не надо нажимать так сильно, как тридцать восьмой. Для выстрела достаточно легкого нажатия. Хотите выйти и попробовать?
– Нет. Я понимаю. Положите его за книги. – Адриана взяла со стола бренди, пока я прятал люгер, и мы пошли в спальню, где она села на двуспальную кровать. – Это действительно он, – сказала Адриана – Он! Он убил Фредди и… всех остальных, и теперь он лежит там и отдыхает.
– Если бы он сделал все, что собирался, то убил бы и нас, – сказал я.
– Трудно думать о нем, а не об Алисе.
– Знаю. Я также не могу привыкнуть.
Слезы навернулись на глаза Адрианы.
– А она… ушла.
– Уснула.
– С этих пор, Чарли, – с болью воскликнула Адриана, – этой маленькой храброй женщины больше не существует!
Я держал ее в объятиях, пока она не успокоилась.
– Адриана, как долго, по-вашему, это затянется – я имею в виду рак?