— Но проследить за вашим взглядом это одно, — возразил серьезный молодой человек, — мы бы ведь не стали совершать самоубийство по вашему приказу.
— Конечно, нет, — откликнулся Бедерман. — Сначала мне нужно было бы взять под контроль ваши мысли, эмоции, чувства. Потом я завладел бы вашей волей, а дальше уже стал бы злоупотреблять своей властью над вами. — Бедерман постучал костяшками пальцев по кафедре. — Таким образом я смел бы все основные ориентиры, по которым вы воспринимаете окружающий мир. Ваши нейропередатчики перестроились бы на самом высоком уровне. Гормоны напряжения и стресса сгорели бы от постоянной активности, и их секреция прекратилась бы. Я мог бы так сильно и так часто воздействовать на ваш мозг, что вы бы засомневались во всем, что знали до сих пор. А потом, когда вы бы начали оглядываться вокруг в поисках информации, я подсунул бы вам новую искаженную концепцию действительности.
Студент затряс головой:
— Что бы вы ни говорили, вы бы не заставили меня вступить в секту.
— Конечно, уговоры и аргументы — это не то, что здесь нужно. — Несколько студентов нервно хихикнули. Бедерман продолжал мерить шагами центр зала. — Как ваше имя?
Студент постучал ручкой по тетради:
— Брайан.
— Я бы начал работать над созданием нового Брайана. Брайана-сектанта. В новом мире все окружающие будут вознаграждать Брайана-сектанта за все, что он говорит, делает и думает. В то время как реального Брайана будут наказывать за все, что он говорит, делает, думает и помнит. Вскоре я создам ведомую личность, такую же, как все остальные члены моей секты, обученную подчиняться мне. Почему вы так восприимчивы к моим словам, Брайан? Потому что вы здоровая, хорошо настроенная особь мужского пола, не отягощенная психологическими проблемами. Мне нужна рабочая сила. Рабочие лошадки. Я не стану тратить время и энергию на то, чтобы подчинить своей воле человека, недостаточно сильного, горящего энтузиазмом, человека, которому не хватает мотивации. Ваше богатое воображение, творческий потенциал, ваша способность к концентрации — все это поможет мне воздействовать на вас при помощи гипноза. Вы стремитесь проявить свою индивидуальность. Посмотрите, как хорошо вы выступили здесь, во время этой дискуссии. Просто прекрасно. Проявите ее вместе со мной и моими соратниками. Мы бунтовщики. Мы будем властвовать над всем обществом, мы все будем делать по-своему — вы, я и девятьсот девять наших друзей. Ваши положительные качества всего лишь инструменты, которые помогут мне легче манипулировать вами. Через несколько недель вы уже будете думать, что секта — это лучшее, что когда-либо случалось в вашей жизни. Вы никогда не захотите покинуть ее. Да вы скорее предпочтете… — Бедерман закончил свое вдохновенное выступление, его красноречивая энергия иссякла, словно из воздушного шарика выпустили воздух, — умереть.
Боковая дверь распахнулась. Человек с чулком на голове пробежал по центру зала, вопя:
— Фашист! Гонитель праведных! — Он бросил какой-то пузырь под ноги Бедерману, который разорвался, забрызгав его белой краской. Нападавший дернул рычаг пожарной сигнализации и выбежал из лекционного зала через запасной выход.
Бедерман, на которого случившееся, похоже, не произвело особого впечатления, достал носовой платок из кармана рубашки и вытер им свои забрызганные белой краской очки. А потом крикнул, чтобы его было слышно сквозь поднявшийся шум:
— Ну вот, опять! Выходите спокойно, не толкайтесь! И не забудьте прочитать шестую главу к четвергу!
Сказав это, Бедерман спокойно направился вверх по проходу с папкой под мышкой. Тим окинул взглядом толпу студентов и окликнул профессора:
— Доктор Бедерман! — Рев сигнализации был таким пронзительным, что у Тима заломило зубы. — Я Тим Рэкли, из службы судебных приставов. Я очень рад с вами познакомиться.
Профессор как раз добрался до выхода из зала, у которого стоял Тим. Он кивнул в ответ на приветствие и пожал протянутую руку. Они вместе вышли из зала, в который как раз устремилось несколько прибежавших на шум охранников.
— Я должен извиниться перед вами за весь этот переполох, но я давно привык к подобным выкрутасам.
— Наверное, такое происходит с вами постоянно.
— Пакеты с краской, пожарная сигнализация, звонки о заложенных бомбах, перевернутые бумаги на столе. У сект в распоряжении обширные человеческие ресурсы, особенно когда эти ресурсы применяются против такого супергероя, как я. Они отменяли мою бронь в отелях и аэропортах, посылали фальшивые письма в государственный комитет по медицинской экспертизе. Однажды после моего выступления в качестве эксперта на одном из процессов телефон у меня не замолкал в течение семидесяти двух часов. Я решил считать подобное внимание к собственной персоне лестным, — улыбнулся он. — Но давайте перейдем к главному. Рад, что вы снова вернулись к моему делу.
— Простите?
— По поводу скопированных кем-то списков адресатов моей почты. Конечно, эти списки были зашифрованы, но…
Тиму удалось наконец вставить фразу:
— По-моему, вы меня с кем-то путаете.
— Вы пришли, чтобы разобраться с моей жалобой. Вы из полиции, так ведь?
— Нет, сэр. Я судебный исполнитель США. Я хочу обратиться к вам за консультацией по делу, которым сейчас занимаюсь. Я не получал от вас никаких жалоб.
— А… — Бедерман остановился и задумчиво посмотрел на свои сложенные на груди руки. — Жаль. Мы видим то, что хотим видеть.
— Я пытаюсь помочь девушке, которая попала в секту. Не могли бы вы уделить мне несколько минут?
— Покажите ваш значок.
Бедерман внимательно изучил значок, потом удостоверение Тима. Убедившись, что все в порядке, он отдал значок и удостоверение обратно и быстро зашагал по коридору. Тим старался не отставать.
— Если вы серьезно хотите прижать какую-то секту, я вам помогу. Если просто вынюхиваете, задаете обычные, ничего не значащие вопросы, чтобы написать стандартный отчет и положить его на полку, помогать не стану.
— Моя задача состоит в том, чтобы найти девочку и вытащить ее. Я не могу пообещать большего.
— А облить меня керосином можете пообещать? — Он провел рукой по своей седой бороде, и на его руке остались следы белой краски. — Это шутка.
— Давайте представим, что я посмеялся из вежливости.
Бедерман остановился и взглянул на Тима:
— Вы мне нравитесь. Не пытаетесь играть мускулами, показывать свою крутизну. Не даете несбыточных обещаний. Не смеетесь из вежливости. И вы могли бы воспользоваться тем, что я принял вас за другого.
— Меня самого в жизни слишком часто использовали.
— И теперь вы плохо относитесь к людям?
— Мне не нравится так поступать с людьми.
— Очень хорошо, пристав Рэкли. Очень хорошо, — кивнув проходящему мимо преподавателю, Бедерман начал торопливо сбегать вниз по лестнице. — Расскажите об этой девушке.