— Ну ладно, крутой парень, не бойся Дага.
— Даг меня просто раздражает, Руч. А что, тебя он пугает, да?
Даг стоял в дверях. Когда Тим, заходя, задел его плечом, это было все равно что врезаться в стену. Эмма сидела на кухне за стойкой, неловко покачивая ребенка на коленях. Няня-латиноамериканка с тревогой взирала на эту сцену. Рот ребенка имел форму правильного овала, исходящий из него звук по силе и громкости казался совершенно невероятным. Какая-то женщина с зачесанными назад волосами лихорадочно сжимала пальцами с накрашенными ноготками чашку капуччино, на ее лице застыла улыбка как приклеенная. Уилл и какой-то молодой человек в свитере стояли, нагнувшись над кухонным столом.
Уилл и Эмма одновременно заметили Тима. Истошные крики ребенка прекратились сразу же, как только ее отдали в руки полной няни. Уилл энергично поднялся и кивнул парню. Тот быстро собрал исписанные красными чернилами страницы, прижал их к груди и ретировался.
Уилл выпрямился и сказал:
— Сценарист, — как будто это что-то объясняло.
Подруга Эммы взялась за свою сумочку:
— Передавай привет Ли. Как она там в Пеппердине?
Эмма бросила нерадостный взгляд на Тима, обнимая подругу и делая вид, что целует ее в щеку:
— Все прекрасно.
Руч проводил даму до двери. Похоже, Дага еще недостаточно натаскали, чтобы доверять ему важных гостей.
— Это ради самой Ли, — с удивившей Тима яростью выпалила Эмма. Она шла по коридору рядом с Тимом. — Дочь Дженис, ровесница Ли, будущий врач.
— Да что вы говорите! — протянул он.
Как только они оказались в огромной гостиной, Уилл взялся за рюмку для водки.
— Вы меня не уволили, — сказал Тим.
— Вы все еще лучший из всех имеющихся у нас вариантов.
— У меня есть несколько условий.
— И почему меня это не удивляет? Так, каковы же ваши условия, мистер Рэкли?
— Я постараюсь убедить Ли приехать поговорить.
Эмма тяжело привалилась к спинке дивана:
— Это ведь не какое-то там расстройство аппетита, — сказала она.
Уилл внимательно слушал Тима, поэтому тот продолжил:
— Если мне удастся привезти ее в назначенное место, вы сделаете все, чтобы ей было комфортно. Это означает, что вы даже не будете запирать дверь.
Руч и Даг встали по обеим сторонам выхода гостиной. Они стояли неподвижно, но настороженно за всем наблюдали.
— И вы будете держать себя в руках.
— В прошлый раз она сбежала через окно, — сказал Уилл. — Для ее же пользы следует использовать более… более строгие меры на первых порах.
— От этого проблем станет больше.
— Я продюсер. Решать проблемы моя работа.
— Но не такие проблемы.
— А что с Беттерсом?
— Предоставьте мне с ним разбираться.
Похоже, тон Тима убедил Уилла по этому вопросу.
— И что мы должны будем делать на этой беседе?
Тим протянул Уиллу визитку Бедермана, тот хмуро на нее посмотрел.
— Это ведущий специалист в этой области. Он вам поможет.
— Нам не нужен консультант, который будет учить нас, как нам правильно разговаривать с дочерью.
— Вам нужен эксперт, который поможет вам разговаривать с членом секты.
— Мы знаем, как разговаривать с Ли.
— Да. Вы можете ей наподдать, когда она начинает действовать вам на нервы.
Рука со стаканом застыла у самых губ Уилла:
— Я пытался ее убеждать. Но она просто замыкалась в себе, как робот. Когда я с ней начинал разговаривать, она только бормотала себе под нос эти дурацкие мантры, прямо хором со мной.
— И вы решили, что, если вы ее ударите, она вас услышит?
На щеках и шее Уилла выступили красные пятна:
— Я никогда не говорил, что я идеальный отец. Это не самая сильная моя сторона. Но я ни в чем не виноват. На свете куча родителей, которым на детей вообще наплевать. И их дети не попадают в секты.
— Мне все равно, кто виноват.
— Тогда что же вас так волнует?
— Ваша дочь.
Уилл очень медленно поставил стакан на барную стойку.
— Я здесь только для того, чтобы вытащить Ли из этой передряги, — сказал Тим. — Остальное — ваше дело. Я не психиатр — черт, да я даже не родитель. Но я знаю, что, если бы я оказался на вашем месте, я бы подумал о тех вещах, которые дает ей эта секта и не смогли дать вы.
Эмма встала с дивана:
— Да кто вы такой, чтобы разговаривать с нами подобным тоном?
— Завтра вечером, возможно, рискуя собственной жизнью, я поеду на принадлежащее секте ранчо, чтобы помочь вашей дочери. Это дает мне право разговаривать с вами так, как мне хочется. — Тим повернулся к Уиллу, который как-то странно притих и задумался, глядя на школьную фотографию Ли на барной стойке. — Ну так как?
— Хорошо, — сказал Уилл. — Никакого принуждения.
Тим протянул ему руку, и Уилл ответил на его рукопожатие.
Рэкли шел по заросшей сорняками лужайке к дому. Бостон просунул нос сквозь щель двери и попытался гавкнуть, но смог издать только какое-то сдавленное бурчание. Тим зашел в дом и пересек грязный ковер, усыпанный ровным слоем рекламных проспектов. Бостон ступал по комнате осторожно, обходя мусор. За небольшим столом, который стоял прямо посреди квадрата старого линолеума, обозначающего кухню, на единственном стуле сидел Медведь. Три других стула он убрал, чтобы хоть как-то расширить имеющееся в его распоряжении пространство. Решение было вполне разумным, но у Тима каждый раз щемило сердце, когда он видел эту картину.
Медведь ел индейку с чили прямо из банки и, судя по пятнам соуса у него на подбородке, делал это с большим аппетитом.
— Реджи Ронделл звонил, — сказал Тим. — Он хочет, чтобы у него снова была домработница.
Медведь обвел комнату вилкой с бобами:
— Я все время говорю Бостону, чтобы он прибрался. Но, похоже, он еще недостаточно натренировался. — Медведь принес из гаража еще один стул. Они сели. Медведь подтолкнул банку поближе к Тиму:
— По-моему, у меня здесь где-то есть еще одна вилка.
Тим махнул рукой:
— Как все прошло с Таннино?
— Ну, он, конечно, поярился немного из-за твоего плана, но у него глаза заблестели от предвкушения. Он говорит, что у тебя только один шанс. Принеси ему что-нибудь конкретное, и мы засадим Беттерса.
— Хорошо. Ты добавил в архив запись о смерти Джинни Альтман?
— Да. А еще внес имя Томми Альтмана в списки студентов Пеппердина. И оставил тебе машину на случай экстренного отхода там, где мы договаривались. И обо всем остальном тоже позаботился.