— Тогда зачем ты говоришь, что мне не удастся заставить его еще раз сделать для меня исключение?
— Даже если он и позволит тебе уехать, меня он точно не отпустит.
— Представь, что мне удалось это устроить.
Ли смотрела на него, плотно сжав губы.
— Я уже сказал тебе, Ли, Программа — это билет в один конец. И я теперь точно знаю, что это опасное место. И не только в психологическом плане. Это может быть твоей единственной возможностью вырваться. Если мне удастся это сделать, ты поедешь со мной?
Ли опустила руки и взглянула на него.
— Нет, не поеду. — Она глядела на залитое дождем окно. — Я это начала. И собираюсь закончить. Здесь мне хорошо, я проявлю приверженность.
Тут за окном началось какое-то движение, и они оба повернулись. Скейт с собаками прошли по краю поляны. Ли невольно содрогнулась.
Тим наблюдал за ее реакцией:
— Ты серьезно?
Она не ответила.
— Ли, с ранчо хоть кто-нибудь когда-нибудь уезжал?
Ли была слишком взволнована и не смогла заснуть. Она встала на рассвете и, дрожа, стояла у Третьего домика в ожидании. Наконец дверь с грохотом отворилась, и на крыльце появился Стэнли Джон, поправляя рубашку. Он быстро спустился по лестнице, даже не заметив присутствия Ли. Через несколько минут появилась Джени, рукой приглаживая волосы.
— Привет, детка. — Она поцеловала Ли в лоб. — Почему ты поднялась так рано?
— Я кое-что хочу у тебя спросить.
— Давай.
Ли дернула за одну из петель для ремня на брюках:
— У ТД когда-нибудь были… проблемы с законом или что-то вроде этого?
— Всех великих лидеров подвергали гонениям. Особенно если они выдвигали новую доктрину. Вспомни Мартина Лютера Кинга, Ганди. Да хотя бы Христа.
— То есть это «да»? — Ли старалась не показывать своего раздражения, но, судя по выражению лица Джени, ей это не удалось.
— Это твои родители забили тебе голову всей этой чепухой в тот раз, когда ты ездила домой? Тебя в ту ночь унизили. Ты это помнишь? А теперь ты собираешься поверить той лжи, которой накачали тебя твои мучители? — Джени покачала головой. — Ли, я думала, ты умнее.
Ли охватило знакомое ощущение — ей показалось, что она скукоживается. Она не уменьшалась в размерах, а отдалялась. Вот уже она только маленькая точка на горизонте.
Джени провела рукой по своим спутанным волосам:
— Мне даже думать не хочется, что…
— Что?
— Ну, такие мысли очень вредоносны. Тебе нужно сконцентрироваться на Исходном коде, пока твоя отрицательная энергия не перешла в физиологическую составляющую и не превратилась в канцерогены.
Ли почувствовала, как внутри у нее все перевернулось. Ответ Джени был словно взят из секретного досье, о котором говорил Тим. Но в словах Джени была правда. Мысли, которые Тим вложил ей в голову, действительно были болезненными.
— Хорошо, Джени. — Голос Ли звучал тихо и бесцветно. — Я обязательно сделаю так, как ты говоришь.
Про сидели аккуратными рядами перед мисками с овсяными хлопьями, на их лицах застыло благостное выражение. Тим бросил любопытный взгляд на Ли исподтишка. Она отвернулась от него и смотрела на другие столы.
Закончив разглядывать дальний угол столовой, Ли наклонилась к Тиму:
— Все здесь, — прошептала она, на ее щеках от облегчения выступил румянец. — Нет никакой пропавшей девушки.
— И вот Том Альтман… — ТД ходил по краю сцены и дирижировал очередным упражнением. — Большая шишка. Красивый, богатый, успешный.
Чтобы отметить окончание курса, каждому новичку надлежало пройти Ряд жертв. Внутри у Тима все сжалось. Ноги у него затекли от многочасового сидения, рубашка приклеилась к мокрой от пота спине. Ему казалось, что если он еще раз услышит все время повторявшуюся музыку, то начнет в припадке биться головой о спинку стула. Справа от него Шанна спокойно ждала своей очереди. Сидящая слева Вэнди вся дрожала.
Скейт стоял у двери, положив руки на голову сидящих на полу собак. Тим посмотрел на Рэндела у стены, и перед его глазами промелькнул образ: Скейт и Рэндел под дождем толкают перед собой обреченную на смерть девушку. Он вспомнил, как она сжимала лопату. Как Рэндел пошутил перед тем, как они скрылись за деревьями.
ТД положил руки Тиму на плечи. Свет почти погас, снова раздалось мерное биение барабана.
В непосредственной близости от лица Тима замаячила победная улыбка ТД:
— Но, похоже, у тебя есть небольшие проблемы, когда доходит до дела, да, Том? — Из зала раздалось хихиканье. — В постели ты немного волнуешься? Боишься, что не сможешь соответствовать ожиданиям?
Бледное и грустное лицо Ли резко выделялось на фоне общего веселья. Тиму жутко захотелось сказать ей, что он просто притворяется.
— И даже больше того, — продолжал ТД. — Я думаю, что в первый раз проблемы с потенцией возникли у тебя, когда твою дочь Джинни похитили и убили.
Тим почувствовал, как его обдало жаром.
— Ты не уделял ей должного внимания. Где ты был в тот день, когда она возвращалась домой из школы? Занимался бизнесом? Считал свои деньги? Переводил на счет очередную тысячу долларов, чтобы ты и твоя жена могли поддерживать привычный образ жизни? Что ее убило? Маньяк? Или чудовищный эгоизм ее родителей, которые были заняты только самими собой? Ты сделал из нее жертву, да? Ты и сам хочешь быть жертвой. Если бы ты хоть что-нибудь сделал по-другому в тот день, на той неделе, ты мог бы спасти ей жизнь. И у тебя была бы дочь. Она могла бы сейчас ждать тебя дома.
Тиму за свою жизнь доводилось вскрывать братские могилы в Хорватии, наблюдать через линзы мощного бинокля, как изнасилованную двенадцатилетнюю африканскую девочку до смерти забивают камнями, обеими руками и коленом зажимать на поле боя раздробленный шрапнелью череп товарища. Он умел держать себя в руках, но тут Рэкли почувствовал, что ему не по себе. Единственное преимущество этого состояния заключалось в том, что подобные эмоции прекрасно вписывались в его роль. Лицо Тима покраснело, пот застилал ему глаза. Хотя усилием воли он заставлял себя сидеть, не шевелясь, мысленно Тим давно уже вскочил, схватил ТД за голову и за подбородок и изо всех сил крутанул, пока не почувствовал сопротивление шейных позвонков. Он позволил себе самые жестокие фантазии на эту тему, по большей части для того, чтобы отогнать от себя образ Джинни. Но жара, голод и усталость ослабили его контроль над собой, и лицо дочери упрямо маячило у Тима перед глазами. Веснушчатый носик, неловкая улыбка второклашки, зазор между верхними зубами. Локон, который Тим аккуратно убрал у нее изо рта, когда она лежала, холодная и неподвижная, на столе у судмедэксперта.
Тим посмотрел на Ли. На его нижнем веке повисла слезинка. Тим моргнул, и она покатилась по щеке. У Ли на щеке тоже заблестела слеза. И следующую слезинку Тима она разделила с ним.