Сара обходит площадь с южной стороны, направляясь в сторону Дома Канады — украдкой, осторожно. То и дело беспокойно оглядывается. Проходит перед фасадом Национальной галереи и дальше, несколько метров в сторону центральной улицы, ведущей на площадь. Останавливается, разглядывает фонтаны, колонну Нельсона и особенно пристально людей. Люди — самое главное, ведь именно они опаснее всего. Разглядывает фасады, стараясь угадать, откуда исходит враждебный взгляд. Убийца, держащий наготове оружие с глушителем, может притаиться где угодно.
А вот и он. Уборщик, один из многих рабочих в красочной желто-зеленой униформе. Сара вспоминает, что именно этого человека она несколько часов назад видела из окна своего дома. «Скорее всего, — размышляет девушка, — бояться нечего». Этот тип не держит руку у рта, как «клерки» в метро, но у него действительно есть при себе стандартная рация. Хотя уборщику для работы передатчик не нужен. Совсем. Наверное, это тот самый Рафаэль, о котором рассказывал отец, или… Хотя лучше об этом не думать.
Сара продолжает путь, сливается с толпой. Быстро оборачивается, ища взглядом дворника. Разглядывает остальных уборщиков — они все так же равнодушно расчищают отведенные им зоны. Те, кто на виду, ничуть не скрывают собственного присутствия; по правде говоря, их мало интересует Сара Монтейро… как, впрочем, и остальные прохожие.
Кто же из них Рафаэль?
Девушка боится, что ее вот-вот схватят, затащат внутрь какого-нибудь автомобиля. Или остановят ее беспорядочный бег снайперским выстрелом. Воображение Сары захлестывает водоворот пугающих картин, сцен и образов; кружится голова, и девушка едва не падает в мрачную бездну, теряя сознание. Повсюду — людская толчея.
Кто-то окликает ее. Это один из дворников:
— Сара Монтейро? Идемте со мной. Положитесь на меня.
Не дожидаясь ответа, хватает девушку под локоть и подталкивает вглубь людской толчеи, подальше от площади.
— Куда мы идем? — недоумевает потрясенная девушка, но ответа не получает. — Ты — Рафаэль? — допытывается она дрожащим голосом.
Из светящегося кармана униформы доносится звонок мобильного, «уборщик» вынимает трубку и говорит по-итальянски:
— La porto alla centrale… Si, l`obiettivo e con me… Negative. Non posso rifinirla qui… Benissimo. [13]
Девушка почти не понимает смысла сказанных слов. Из динамика доносится хриплое, басовитое бормотание. Наверняка главарь. Кто же такой этот незнакомец, спаситель или один из охотящихся за ней убийц?
Отец рассказывал только о Рафаэле, об одном человеке, без помощников… Девушка пытается вырваться, но сопровождающий с силой стискивает ее локоть:
— Не глупи. Зачем торопить неизбежное? Впрочем, если потребуется, то я… — достаточно нескольких слов, чтобы понять намек.
Сара так старалась, чтобы ее не поймали… но что она могла? Лучше бы отец назначил другое место встречи. Ужасно, когда даже не знаешь, за что тебя убьют. И никогда уже не узнаешь… Девушка вновь чувствует бессилие и усталость.
Но ее судьба еще не решена. От улицы, выходящей на площадь, между памятниками сэру Генри Гейвлоку и колонной Нельсона, мчится черный автомобиль, раздается визг тормозов.
— Я позабочусь о ней, — сообщает выходящий из автомобиля человек.
Сару охватывает тревожное чувство deja-vu. Пробуждается интуиция. Тотчас вспомнилось: это же тот самый человек, который преследовал ее в метро и стрелял в нее!
— Va bene, [14] — соглашается «уборщик».
«Клерк» без лишних слов насильно усаживает Сару на заднее сидение автомобиля, а сам устраивается рядом с водителем. Машина на полной скорости проносится через суетливую Трафальгарскую площадь.
Автомобиль мчится в сторону Парламент Стрит, а Сара Монтейро рассматривает человека, которому предстоит позаботиться о ней. Среднего возраста, выглядит очень спокойным. Но все же Сару одолевают сомнения и тревога.
— Кто вы такой? — допытывается она. Но водитель даже не смотрит в зеркало заднего вида. — Кто же вы?
Ответа нет.
Примерно через полчаса, если верить внутренним часам Сары, человек за рулем останавливает машину, выходит вместе со спутником, и они оба скрываются из виду. Возвращается лишь один — тот, кому перепоручил девушку «уборщик». Он устраивается на месте шофера. Еще двадцать минут спустя они въезжают во двор, обстроенный с большим вкусом. Автомобиль замедляет ход. Сердце девушки неистово колотится от страха. Дверь гаража автоматически поднимается, машина заезжает внутрь, паркуется возле новенького, сияющего «Ягуара».
Девушка и незнакомец выходят из автомобиля.
— Следуй за мной, — хладнокровно распоряжается мужчина.
Без лишних слов открывает заднюю дверцу автомобиля. Сара поспешно пересаживается в другую машину.
— Куда мы поедем? — Вопрос остается без ответа. — С меня хватит! Я так больше не могу! Что вы собираетесь со мной сделать?!
— Не беспокойтесь, вы будете со мной, пока я не узнаю, какие именно ценности вам достались. Даже не надейтесь улизнуть. — Вместо прежнего хладнокровия в голосе звучит истинная страстность. — К тому же ваш отец вряд ли направил бы вам на помощь непрофессионала.
— Но кто же вы?!.. — девушка совершенно сбита с толку.
— Меня зовут Рафаэль. Сегодня вечером вы будете моей гостьей.
Пекорелли
20 марта 1979 года
Была поздняя ночь, но Кармине Мино Пекорелли еще работал в кабинете на улице Виа Орацио, изучая последние новости общественной жизни за номером «Политического обозревателя». Пекорелли понимал, что осмотрительные люди осуждают его издание; его не раз упрекали за раздувание скандалов и распространение порочащих слухов, сдобренных домыслами и ложью. Разумеется, сам он нисколько не переживал по этому поводу: репутация — дело читателей, а уж они-то всегда рады еженедельному фельетону прославленного журналиста. На страницах издания говорили о связях знаменитостей с тайными обществами, о крупных хищениях из общественных фондов, о загадочных убийствах и множестве других темных дел.
Пятидесятилетний Пекорелли кичился тем, что имеет доступ к эксклюзивным материалам и опубликовал ряд статей, которые никто другой не смог бы написать. По слухам, своими успехами он был обязан связям в высшем обществе; поговаривали, что журналист нередко появляется во влиятельных кругах, поближе к источникам новостей, и водит дружбу со множеством сильных мира сего. Одна из таких влиятельных фигур оказывала финансовую поддержку «Политическому обозревателю».
В тот день журналист и адвокат сидел у себя в кабинете, положив ноги на стол и откинувшись на спинку кресла. Зажав телефонную трубку плечом у уха, он поддерживал разговор — вполне деловой, но полный намеков, нападок, восклицаний и скрытых, едких выпадов. Развалившись в кресле, с широкой улыбкой на губах, Пекорелли выглядел вполне довольным и чувствовал себя вольготно…