Обычно внешность Медведя провоцировала аудиторию на шуточки и колкие замечания неприличного характера, но на этот раз острот и хихиканья не было слышно. Помощники после происшедшего все еще пребывали в каком-то тумане. Тим тоже не был так деморализован с тех пор, как, будучи сержантом взвода рейнджеров, явился на службу после одиннадцатого сентября.
На привычном месте Фрэнка Полтона позади Джима Денли теперь сидел специальный агент ФБР Джефф Мелейн – стройный человек с тонкими волосами и печальным умным взглядом.
Медведь склонился над ноутбуком, и на стене возникло следующее изображение. Панорамный снимок был сделан с отдаленного расстояния. На нем был изображен байкер с тонкими полосками волос на подбородке – модельно выстриженной бородой. Его рост едва ли достигал полутора метров, а бочкообразная грудная клетка, казалось, была снята с другого туловища, покрупнее.
– Его кличка «Вождь», – продолжил Медведь. – Такое прозвище закрепилось за ним потому, что он ездит не на «харлее», а на «индиане».
Геррера провел пятерней по своим густым волосам и сказал:
– Вождь – разведчик «грешников». У него собраны материалы на соперников из других клубов, на правоохранительные органы и вообще на все что угодно.
– «Индиан», – произнес Тим. – Кажется, это главный налетчик, так ведь, Джим? Джим?
Дэнли заерзал на стуле.
– А?
– Ты сказал, что коротышка был на «индиане»?
– На «индиане», угу.
– Это не он порезал клубную потаскушку?
– Нет, то был наш старинный приятель Дэн Лори, – отозвался Медведь. – Он постоянно ходит с ножом. Ходят слухи, что он располосовал ноги какой-то шлюхе от бедер до самых щиколоток, словно по швам.
– Но ведь это Кейнер несколько лет назад приколотил свою девицу к дереву?
– Да, это было недалеко от Дьявольской чаши, – сказал Геррера с явным кубинским акцентом. – Когда дорожный патруль обнаружил ее через полтора дня, девица не хотела, чтобы ей оказывали помощь. Как она объяснила, ее парень попросил ее немного подождать.
– Крутая девка!
– Дэн и Кейнер – самые отъявленные из бродяг, – заметил Геррера. – Это вне всякого сомнения.
На стене появилась очередная фотография. Широколицый злодей изучал собравшихся из-под копны желтовато-белых волос. У него были тонкие, почти неразличимые брови.
– Том Йохансон, также известный под кличкой «Том-Том». Специалист по взрывчатке. И бродяга.
Шеи у Том-Тома как будто не было вовсе, его голова ушла глубоко в плечи.
– Я вспомнил: из-под шлема второго байкера выбивались светлые волосы, – голос Джима с сильным бруклинским акцентом был слегка хрипловат и натянут, как будто он не говорил, а выкрикивал слова.
– Он мог бы соорудить мину, на которой подорвался «шевроле»? – спросил Тим.
– А как же, – подтвердил Геррера. – Том-Том вырос в среде мичиганских «кровавых патриотов». Эти ребята могли научить его паре-тройке способов изготовления самопальной взрывчатки.
Фрид раздвинул жалюзи, и в окне третьего этажа появился неприглядный пейзаж. Все поморщились от яркого дневного света.
– Есть у нас информация о других бродячих «грешниках»? – спросил Хейнс.
– Только о Нигере Стиве, но его грохнули прямо на мотоцикле три дня назад, – сказал Геррера.
– Он что, был чернокожим? – спросил Томас удивленно.
– Нет. Просто кличка такая, – ответил Геррера.
– Была, – поправил Медведь.
Геррера сказал:
– Он был первым из бродячих «грешников», которого убили члены другого клуба. «Метисы» воспользовались арестом Дэна и Кейнера, чтобы «достать» Стива.
Томас сказал:
– Так вы считаете, что «грешники» поэтому решили их освободить?
– Это лишь мое предположение, – ответил Медведь. – Освобождение и – смотрите скоро на телеэкранах – последующее возмездие.
– Вам известно, как «грешники» оценивают убийство одноклубника? По их курсу за одного «грешника» идет пять врагов. – Тим опустил авторучку, обнаружив, что совершенно изжевал ее колпачок. – Мы увидим много крови.
– Да. – Лицо Миллера приобрело гневное выражение. – Их крови.
– Томас и Фрид, вам нужно установить контакт с «метисами», – сказал Тим. – Посмотрим, сможете ли вы связаться с их боссом из главного филиала и этим парнем в отпадном головном уборе, как там его…
– Эль Вьейо, – подсказал Геррера.
– Возможно, это безнадежная затея, но если Дэн с Кейнером в самом деле собрались воевать с ними, с нашей стороны было бы глупо не влезть в их дела и не расставить вокруг клуба наших людей.
– Ни в коем случае, Рэк, – сказал Геррера. – Они никогда на это не пойдут: байкеры сами решают свои проблемы. К тому же «метисы» гоняют повсюду, и мы не сможем их защитить, даже если бы они и сами этого захотели.
Фрид пожал плечами – и его костюм от Версаче пошел складками. Он вырос на доходах от семейного бизнеса, которые были неплохим дополнением к жалованью, и это научило его особой разборчивости во всем.
– Мы займемся этим. Ничего страшного.
Томас показал рукой на стену, куда недавно светил проектор:
– Итак, вы уверены в том, что именно эти три «королевы красоты» устроили нападение?
– Практически да, – ответил Медведь. – Они ведь в числе оставшихся бродяг, и работенка как раз для них. Кроме того, мы получили множество телефонных звонков от наших тайных осведомителей, подтверждающих их причастность, а это говорит о многом.
В число осведомителей входили и байкеры, но на самом деле достоверность такой информации была под вопросом.
– Есть что-нибудь новенькое на этих бродяг? – спросил Тим.
– После себя они оставляют только ветер.
Джим прислушивался к их словам; его глаза остекленели.
– Синтии только что исполнилось шестнадцать, – он сказал это слишком громко. На него старались не смотреть.
– О чем ты, Джим? – спросил Тим.
Джим опустил глаза и вперил взгляд в крышку стола.
– Дочери Фрэнки, Синтии.
Джим, единственный из помощников, уцелевших тогда в «шевроле», уже вышел на работу; он выписался из больницы и пришел прямо в отделение. Куртку он выбросил, но на рубашке виднелись кровавые следы – тонкая окантовка вдоль воротника, словно сделанная чернилами. Он проработал напарником Полтона около восьми лет. Джим всегда умел поднять настроение товарищей хорошей шуткой, но сегодня его голос был отрешенным.
– Мы достанем их, – сказал Медведь. На его лице мелькнула улыбка, и он неловко взглянул на Джима. Эта улыбка – скромный символ благородства – напомнила Тиму, почему они с Дрей в первую очередь всегда звали к себе Медведя, независимо от того, хорошими новостями хотели поделиться с ним или горем. За те несколько лет, что они провели вместе, и счастья, и горестей было в избытке.