– В полдень.
– Должно быть все до единой капли.
– Так и будет. Можешь сам взвесить.
Напоследок Дул Факар Аль-Малик ответил:
– Будь спокоен, уж я разберусь, что делать.
Он повесил трубку.
– Пора, – сказал Тим.
– Подождите! – голос Мелейна стал твердым, повелительным. – Мы не смогли отследить, откуда был звонок. Он переадресовал вызов на коммутатор Калифорнийского университета.
Дэн положил трубку на место и двинулся к мотоциклу.
– Извини, ты упустил свой шанс, – сказал Тим.
– Ты что, шутишь? Лори завтра направится в тайник. Мы пойдем по его следу. У нас десять человек, они готовы к слежке.
– Нет, – отрезал Тим. – Ты же понимаешь, как нелегко преследовать байк.
– Мы не выпустим его из поля зрения. Ни на минуту.
– Так мы не договаривались.
– Значит, давай договоримся заново. Мы не смогли отследить звонок.
– Мы можем взять его, – сказал Миллер, – прямо сейчас.
Дэн шел вдоль аллеи. Когда он поравнялся с Медведем и прошел мимо, тот метнул в сторону Тима полный досады взгляд.
– По счету три, – произнес Тим.
– Черт возьми, – сказал Мелейн, – мы рискуем прикрытием Рича, его жизнью. Подумай об этом!
– Один… – начал отсчет Тим.
Мелейн сорвался на крик:
– Мы пока не вышли ни на наркотики, ни на грязные деньги, ни на террористов. Твоя игра в ковбоев может привести к самой крупной катастрофе на всем Западном побережье!
Дэн задержался перед мотоциклом, надевая на голову шлем.
Ручка двери фургона опустилась.
– Два…
– Возьмешь Дэна Лори, еще одно одиннадцатое сентября обеспечено.
Миллер сказал громко и обозленно:
– Что мы тянем? Пора.
Тим навел перекрестье прицела в центр груди Дэна и согнул палец на спусковом крючке, готовясь отдать решающий приказ. Под воротником на шее Дэна он увидел татуировку «FTW». Тим вспомнил пламя, вырвавшееся из кулака Дэна, ботинок Дрей на асфальте, мокрое пятно на ее коричневых форменных брюках. От нетерпения у него закружилась голова; на мгновение он забыл, что лишь наблюдал за Дэном, но не собирался в него стрелять.
– Мы можем завтра завершить всю операцию, – продолжал Мелейн.
– Сейчас он уйдет, Рэк, – прорычал Медведь.
Тим ждал, когда в нем заговорит голос Дрей, но она ничего не хотела ему подсказывать. Все остальные были где-то далеко, оставаясь лишь отдаленными голосами в его наушниках. Наступившее молчание нарушал лишь ветер, посвистывающий сквозь балконную решетку.
– Что делать, Рэк? – спросил Медведь.
Тим как будто не слышал. Он был снайпером, а перед ним была мишень – человек, стрелявший в его жену.
Дэн перебросил ногу через сиденье и завел двигатель.
– Что делать? – настаивал Медведь.
– Пусть убирается, – наконец сказал Тим.
Дэн сделал резкий разворот, проехав в метре от Герреры. Прижимая прицел к глазу, Тим смотрел, как Дэн беспрепятственно уезжает вверх по улице. Вот он проехал рефрижератор, закрыв собой бутылку ледяного пива на боку фургона. Вот миновал два «бронко» Хейнса и Циммермана, поставленные на противоположных обочинах, чтобы при необходимости перекрыть выезд. Чуть дальше за мотоциклом тронулся один из фэбээровских седанов – возможно, в нем сидел Мелейн.
Дэн ехал по улице, не превышая скорость; на перекрестке он включил поворотники. Тим смотрел на черный пузырь его шлема, пока байкер не скрылся из вида.
Давай, Дрей, сожми же палец.
Наконец Тим сдался и вынул указательный палец из вялой кисти Дрей. Ее рука упала на покрывало и разжалась. Он обошел кровать и попытался проделать то же самое с ее левой рукой, но безуспешно. В соседней палате кто-то закричал, и в коридоре послышался топот бегущих ног и поскрипывание каталки. Несколько минут Тим просидел в полной тишине. Потом вынул из сумки расческу Дрей и причесал ее волосы, распутывая свалявшиеся пряди. Смочил в раковине одно из полотенец и вытер ей лицо. Затем провел пальцами по ее челке, сомкнутым векам, переносице. Прикоснулся к огромному теплому животу. Осторожно приподнял веко, посмотрел на радужную оболочку. Раньше ее глаза были изумрудными – казалось, они переливаются под солнечными лучами, как грани драгоценного камня.
Но сейчас они были пустыми и бесстрастными, лишенными света жизни. Он уже забыл звук ее голоса, и этот голос перестал жить в его мыслях. Возможно, Дрей уже навсегда потерялась где-то там, за пределами сознания.
– Я мог убить Дэна Лори, – сказал ей Тим, – но не сделал этого.
Поняв, что ни выговора, ни одобрения не услышит, Тим отпустил веко; оно медленно закрылось.
За окном чернела ночь. Сидя рядом с кроватью, Тим не видел ни звезд, ни уличных огней, лишь черный стеклянный квадрат окна, уходящий в кромешную тьму. Больница казалась последним очагом цивилизации, словно она стояла на краю бездонной пропасти или неслась в бесконечном мировом пространстве к чему-то неизведанному.
Тим встал и начал устало распрямлять конечности Дрей. Ее лицо уже несколько дней оставалось неподвижным; то, что делало ее черты единственными и неповторимыми, его покинуло. Еще через несколько дней тонус мышц начнет спадать, и тогда шансы Дрей на выздоровление катастрофически снизятся.
Он начал натирать ее ладони жасминовым лосьоном, и в это мгновение у дверей послышались шаги.
Ступив через порог одной ногой, Мелейн замешкался в дверях, словно просил разрешения войти. Тим кивнул. Мелейн приблизился к стулу и сел напротив Тима, наблюдая, как он массирует руку Дрей.
– Прости, что так врываюсь… Медведь сказал, что ты в больнице.
Тим продолжал растирать ладонь жены.
Мелейн неловким жестом протянул вперед разжатую кисть, указывая на Дрей.
– Я… э-э… я не знал…
– Такова служба. Так или иначе, это часть работы. – Тим моргнул несколько раз и добавил: – Но ты ведь пришел не просто посочувствовать.
Мелейн глубоко вздохнул и сказал:
– У меня есть хорошая новость. Дэн останавливался еще у одного таксофона, он звонил Бэйб Донован.
– Он обращался к ней по имени?
– Да. Он называл ее Донни. Мы прослушали разговор с помощью параболического микрофона. Он велел ей подъехать завтра на парковку у ресторана «Тако Белл» рядом с «Пико и Банди».
Тим начал вращать кисть Дрей. Занемевшие сухожилия сопротивлялись.
– Наверняка есть и плохая новость?