На арке над алтарем Пресвятой Девы, в алтарной части храма, висела биретта кардинала Джеймса Гиббонса, умершего в 1921 году. Она останется там, пока не рассыплется в прах под воздействием времени. А после того, как он, кардинал О'Брайен, отойдет в мир иной, его головной убор тоже повесят сюда. Священнослужитель постоял немного, сцепив руки за спиной и задумчиво глядя на биретту.
Вдруг неподалеку раздался шорох. Кардинал с удивлением понял, что он не один.
У стены, в полумраке, притаился юноша, одетый в черный плащ. Поднятый воротник закрывал часть лица. Но не глаза. Глаза юноши были широко распахнуты от страха.
— Уже поздно, сын мой, — мягко произнес кардинал, шагнув к незнакомцу.
Молодой человек сильнее вжался в стену. Испуганный, он напоминал одного из тех бродячих котов, которых каждую осень впускали сюда, чтобы уменьшить популяцию грызунов. Юношу била дрожь.
— Как ты сюда попал? — спросил кардинал.
Снаружи пророкотал раскат грома. Из-за толстых, каменных стен храма он показался далеким и приглушенным.
— Я спрятался, — едва слышно прошелестел голос незнакомца. — Я прячусь уже много часов. Мне необходимо поговорить с вами, святой отец. Обязательно!
Молния сверкнула прямо над головой, ярко блеснув сквозь витражные окна. На какой-то миг она высветила лицо юноши, словно раскаленный луч солнца. Красивое лицо. Высокий гладкий лоб, тонкие черты, мягкий чувственный рот. Очень юное лицо. Еще не знающее бритвы.
— Он б-был здесь, — заикаясь, пробормотал паренек. — Я з-знаю, он б-был здесь.
— Кто был здесь, сын мой?
— Отец Патрик. Вы ведь видели его, да?
Кардинал О'Брайен на миг застыл, услышав имя своего страдающего друга.
— Что тебе нужно? — настороженно произнес он и, когда юноша промолчал, добавил ласково, но твердо: — Расскажи мне.
Вместо ответа он услышал только грохот грома. Его эхо отдалось под ногами кардинала.
— Пожалуйста, не здесь, — прошептал юноша, отчаянно моргая.
— Тогда где?
— Я х-хочу покаяться в своих грехах. Я должен. Примите мою исповедь, — взмолился он. — Это ваш долг! Вы должны меня выслушать!
— Разумеется, — сказал кардинал. — Конечно, я исповедую тебя.
Они вошли в кабинку из полированного розового дерева. Кардинал О'Брайен сел, поморщившись от боли. Крепко сжал колени и стал ждать.
— Простите меня, святой отец, ибо я согрешил, — начал юный грешник шепотом. Его шепот перерос в страдальческий вопль. — Он сказал вам, святой отец?! Отец Патрик признался вам?!
Кардинал О'Брайен замешкался с ответом.
— Я знаю, что он испытывал страшную муку — похоже, как и ты.
— Я — его мука, святой отец.
Кардинал замер в тревожном молчании. Он пытался сохранить спокойствие, но ход разговора ему совсем не нравился.
— Я был служкой, — выдавил юноша, — у отца Патрика. И… и мы любим друг друга. Всем сердцем, сильно и страстно.
Кардинал хотел сглотнуть, но у него пересохло во рту. Горькая, противная желчь подступила к горлу, а низ живота словно опалило огнем. Скандал! Только этого не хватает сейчас католической церкви, когда вокруг и без того немало скептиков! Сколько уже было перешептываний и критики! А сколько вреда нанесено! Огромное количество хороших, честных молодых людей не хочет посвящать себя религии. И в самом деле, в Америке сейчас на треть меньше приходских священников, чем поколение назад. Многие из них вынуждены обслуживать по две-три общины сразу, сложив облачение в чемодан и переезжая от прихода к приходу, как бродячие торговцы. И все из-за одного или нескольких отщепенцев, которые не смогли справиться с искушением. Которым, по правде говоря, вообще не следовало принимать сан. И именно об этих негодяях трубят на всех углах! А вовсе не о сотнях и сотнях священнослужителей, которые самоотверженно и без устали трудятся во славу Господа и во благо своих общин. Неужели и отец Патрик поддался соблазну? В это так трудно поверить. И все-таки… что вызвало такое неподдельное страдание той ночью? Отец О'Брайен решил, что видит сомнение и страх. Но, возможно, в глазах друга таились вина и стыд.
Откашлявшись, кардинал спросил:
— И вы… отдались этой страсти?
— Я встал на колени у его ног и проглотил его семя, отец, — пробормотал юноша, всхлипывая. — А п-потом опустился на четвереньки, и он овладел мной сзади.
У кардинала закружилась голова, в груди закипел гнев на отца Патрика. Но нужно было узнать остальное.
— И это… все было взаимным?
— Господи, да.
— Давай не будем вмешивать сюда Бога, — оборвал его кардинал. — Сколько тебе было лет, когда… начались ваши отношения?
На миг паренек замолчал.
— Это так важно?
— Боюсь, что да.
— Мне было тринадцать, святой отец…
Кардинал поперхнулся. «Господи, помоги мне. Пожалуйста, помоги…» Юноша вновь заговорил. Отец О'Брайен изо всех сил пытался сосредоточиться на его словах.
— А теперь мои родители все узнали! Они хотят обратиться к властям! Мой отец — очень влиятельный человек! У него связи в средствах массовой информации. Он устроит такой скандал!
Ужас кардинала не знал границ. Что может быть хуже? Он помог скрыться человеку, повинному в сексуальном преступлении. Помог ему сбежать в Северную Каролину. И солгал полиции. Как это будет выглядеть? А как это может выглядеть? Срежиссированное церковью укрывательство, не меньше.
— Помогите мне, святой отец! — взмолился юноша. — Пожалуйста, помогите! Мы любим друг друга, правда! И мы нужны друг другу! У меня есть деньги и паспорт. Мы сможем начать все сначала где-нибудь далеко отсюда. В Амстердаме, например. Мы должны быть вместе. Иначе… — парнишка сбился и замолчал, тяжело дыша, — иначе я даже не знаю, что произойдет. Я должен его увидеть, святой отец! Пожалуйста, отведите меня к нему!
— Не могу, — пробормотал испуганный кардинал. — Не могу. Я отослал его.
— Куда? — настойчиво потребовал юноша.
Кардинал, ошеломленный услышанным, почувствовал, как заметались его мысли. Он погиб. Вся карьера разрушена. Наверняка его попросят сложить с себя сан. Попросту вышвырнут вон после долгих лет службы. И куда ему идти? Что делать? Как мог отец Патрик так поступить? Солгать, воспользоваться его добротой и сбежать в Северную Каролину?
— Что… что такое? — наконец ответил священник, словно пробудившись ото сна.
— Где это место в Северной Каролине?
Господи, неужели он произнес эти слова вслух? Что с ним такое? Как он мог только что выдать убежище отца Патрика? Не иначе, как из-за боли. Он не может ясно мыслить. Неожиданно кардинал О'Брайен почувствовал себя стариком. «Куда я пойду? Что буду делать?»