Джон поехал еще медленнее, развернулся в сторону выходов и мягко, очень мягко остановил мотоцикл. Проведя рукой по волосам, он заглушил двигатель.
Тишина оглушила обоих. Джорджия продолжала сидеть, думая о том, сможет ли она пошевелиться. Она ощущала себя контуженной и ног под собой не чуяла, словно едва народившийся жеребенок.
Джон повернул голову.
— Отлично справилась, если ты новичок, — сказал он.
Тут только Джорджия осознала, что все еще держится за него, и торопливо разняла руки. Когда она слезла с мотоцикла, у нее подгибались колени и ей пришлось ухватиться за выступающую железку, чтобы не упасть. На Джона сумасшедшая езда как будто никак не повлияла. Он стоял, уперев руки в боки, переводя взгляд с мотоцикла на Джорджию:
— Вот это кайф!
— Ты молодчина!
Джон усмехнулся, и вот тут-то Джорджия разглядела в нем нечто от Сьюзи. Такие же, как у нее, смеющиеся миндалевидные глаза, такой же изгиб губ.
— И ты была ничего. Неужели ты это впервые?
— Да, впервые.
— Вот уж не подумал бы, — с восхищением проговорил Джон. — Ты как будто родилась на мотоцикле!
* * *
Пока Джон из будки звонил какому-то коллеге, Джорджия купила ему кофе и себе — двойной виски. Ее все еще била дрожь, но, отпив пару глотков, она почти успокоилась. Они были на волосок от смерти. Не будь у Джона его мотоцикла…
Джорджия видела, как он повесил трубку, потом позвонил опять. И опять. Когда же он присоединился к ней, она уже допила виски, а его кофе остыл. Правда, он этого как будто не заметил и четырьмя глотками одолел стаканчик.
— Похоже, Ченам не очень-то удалось поживиться, если они вообще что-то нашли. — У него как будто камень с души упал. — Едва показались полицейские, как они исчезли. Брэда ранили. Охранника. Еще до того, как они разнесли замок. Надо было лучше продумать меры безопасности.
Он задумчиво посмотрел на табличку на стене, запрещающую курить.
— Булочка укусила полицейского.
— Только этого не хватало.
— Бедняжку забрали, но Лиззи, вы ее видели в приемной, попробует ее вызволить. Лиззи говорит, что полицейские желают с нами побеседовать. Очень желают, как вы понимаете.
— У меня нет времени на беседы с ними, — сказала Джорджия. — Это займет несколько часов, а мне надо думать о маме…
— У меня тоже нет времени. Полечу в Сидней, повидаюсь кое с кем из Медицинской ассоциации. Придется поднажать, чтобы они поскорее одобрили антибиотик. Если его одобрят и запустят в производство, может, Чены оставят меня в покое. — Судя по виду, он не был в этом уверен. Но потом его лицо посуровело. — Моя охрана несколько запоздала. В этой команде все вооружены и должны быть наготове двадцать четыре часа в сутки. Но они не поспели вовремя. Ладно, ничего. Спрячусь в Сиднее и найму личного телохранителя. Четырех телохранителей. А потом отправлюсь в полицию.
Он поднес стаканчик ко рту и, обнаружив, что тот пуст, поставил его обратно.
— Вам тоже придется пойти в полицию.
— Как только моей маме нечего будет опасаться.
* * *
Джорджия вылетела обратно более ранним рейсом, сообщив об этом Индии, и все время в самолете у нее быстро-быстро билось сердце, едва менялось звучание мотора. После гонки на мотоцикле нервы у нее были натянуты до предела, и она не сомневалась, что еще немного, и…
— Боитесь? — спросил ее сосед, когда они стали снижаться.
Но Джорджия, не в силах расцепить зубы, лишь молча кивнула.
— Все будет хорошо, — уверенно сказал он и похлопал ее по руке. — Эти самолеты все равно что кирпичные сортиры. Знаете, сколько их испытывают, прежде чем запускают в небо? Даже забрасывают в мотор мороженых кур, чтобы проверить на случай столкновения с птицами. Если уж такое делают, то об остальном и вовсе можно не беспокоиться. С нами ничего не случится. Уж поверьте мне.
Он вновь с доброй улыбкой похлопал ее по руке.
Джорджия заставила себя улыбнуться в ответ. Чужие люди щедры на доброту. Вот и ее мама такая же — всегда добрая, даже по отношению к бейлифам, когда они появились в Гластонбери. Она напоила их кофе и подала тарелку с шоколадным печеньем, сказав, что не по своей вине они отнимают у детей дом.
Потом Дик Купер потерял жену, когда в Порт-Дугласе на корабле случилась авария. Мама не просто оставила на крыльце приготовленную ею для Дика, его шестимесячного сына и четырехлетних близнецов еду или домашнее печенье, а предложила свою помощь.
— У бедняги никого нет, — сказала она Джорджии и Доун. — Он чуть не лишился чувств от радости, когда я сказала, что помогу ему. Всего одну неделю, пока не похоронят его жену.
— У него есть братья! — возмутилась Джорджия. — Ты забыла о Пэте и Джимми?
— Дорогая, они же мужчины.
Ей было плевать, что по городу поползут сплетни, она попросту скинула дочерей на руки Эви.
Щедрая, бескорыстная мама. Хорошо, что Ли вызвался найти ее, но она тоже не будет сидеть сложа руки. Например, можно выдать Ли бандитам и таким образом освободить мать. Неужели у нее получится предать человека, который спас ей жизнь? Она вспомнила, каким он был тогда: ухо почти оторвано, со шрамом на лбу, лицо суровое. У нее сжалось сердце, и она заерзала в кресле, недовольная тем, что ей на удивление легко вызвать в памяти его лицо. Он спас тебя, напомнила она себе, вот ты и запомнила его.
Если у Ли ничего не выйдет, тогда она попытается сама. Мамочка… Хотелось бы думать, что за ней все-таки ухаживают. Как там ее голова? Удар она получила сильный, все вокруг было в крови.
Джорджия подавила рвавшиеся наружу рыдания и постаралась взять себя в руки. Она понимала, что это реакция на появление Ченов в лаборатории, на выстрелы, на самолет, но если не успокоиться, истерики не миновать.
Как кроншнеп, искавший крабов под мангровыми деревьями, Джорджия поискала, не может ли она подумать о чем-нибудь еще, и постепенно погрузилась в другие воспоминания. Ей было десять лет, и на руках у нее был крошечный щенок, рожденный спасенной ими собакой. Она рыдала, рыдала и никак не могла остановиться, пока не услышала голос, приказывавший ей сосредоточиться на дыхании. Голос мамы, как будто она была рядом, потому что ее голос звучал в ушах Джорджии:
Дорогая, сосредоточься на том, как твои легкие наполняются воздухом. Сначала раздувается твой животик, и ты удерживаешь воздух… хорошо. А теперь потихоньку выпускай его, вот он струйкой течет через рот. Еще раз. Ты думаешь только о своем дыхании, дышишь медленно и глубоко, и вот тебе уже лучше. Ну конечно же нам надо похоронить малыша. Мы похороним его под большой черной пальмой, и ты нарвешь полевых цветов, чтобы положить на его могилку.
Как-то мама сказала, что телепатически ощущает, когда с ней или Доун случается беда, но Джорджия ей не поверила. Однако, как ни странно, стоило Джорджии расстроиться, например, когда в последний раз, сделав ей предложение, Чарли ушел, обязательно звонил телефон и мама спрашивала, все ли у нее в порядке.