Она шла сначала по плитке, а затем по бревенчатому полу — в тишине шаги отзывались гулким эхом. Было холодно, от дыхания вверх поднималось облачко пара. Лиза никак не может скрываться в этом промороженном насквозь доме, но проверить все-таки нужно. Ускорив шаг, Эбби почти бегом обежала нижний этаж. Здесь давно не разжигали огонь, но в воздухе еще витал запах горящего дерева. На кухне сохли сковороды, одинокая тарелка, нож и вилка. Она взбежала наверх, осматривая спальни и ванные комнаты, едва замечая великолепно декорированные стены, над которыми работал профессиональный дизайнер, бронзовые фигуры волков и орлов в натуральную величину на лестничных пролетах.
Она открывала шкафы, заглядывала внутрь, а в голове звенел Лизин детский голосок: „Ага! Я тебя нашла!“
Лиза всегда побеждала в игре в прятки.
Снизу доносился стук лап Моука по деревянному полу. Эбби заглянула в главную спальню, где увидела смятую постель и валявшееся на полу в ванной красное банное полотенце. Почему-то она представила восьмилетнюю Лизу, которая спряталась на чердаке и хихикает в кулак над бесцельно слоняющимся внизу Флинтом. Эбби невольно подняла глаза к потолку, но никаких сдвигающихся панелей не заметила.
Внизу Моук обследовал сени. Рыбацкие снасти, болотные сапоги, противомоскитная сетка, холодильники и морозильные камеры, пустой сейф для хранения оружия безмолвно наблюдали за ней из всех углов. Пока она все это изучала, какое-то смутное воспоминание не давало ей покоя. Она снова внимательно посмотрела на кипу карт на подоконнике, непромокаемую одежду и трости на вешалке и вспомнила взломанный замок на двери в домике Лизы. Пальто, куртки и шарфы кучей валялись на полу, а дверца морозильной камеры была открыта настежь.
Морозильные камеры.
Все три были оборудованы замками. Эбби не могла понять, зачем нужны замки: может, в летнее время там запирали заднюю часть туши лося или двадцатикилограммовых лососей, чтобы на них не покушались посторонние? В конце концов, это сейчас не так уж важно, но она заметила, что из двух замков торчали ключи, а в третьем ключа не было. Кроме того, штепсельная вилка от него не была вставлена в розетку, а валялась на полу.
Эбби дернула за ручку — дверца не поддавалась. С какой стати закрывать на ключ пустой морозильник? Она открыла два других — они были пусты. Этот тоже должен быть пуст. Неспроста он закрыт. А может быть, ключ от него просто потерян?
Моук с любопытством наблюдал за ней своими ярко-голубыми глазами.
— Извини меня, дружок, но придется пойти на взлом, — сказала Эбби, обращаясь к собаке.
Она отложила варежки и начала оглядываться в поисках подходящего орудия. На глаза попались молоток и отвертка. Она сунула отвертку в замок и стала бить по ней молотком, пока замок не щелкнул.
Она открыла дверцу и заглянула внутрь. Изнутри на нее смотрели четыре картонные коробки.
„Только наш корм способен обеспечить полноценное питание вашей собаке. Здоровье вашего любимца в наших руках“.
— Черт побери! — воскликнула она в сердцах. Похоже, Майкл Флинт предусмотрительно засунул в морозильник собачью еду, чтобы ее не унюхали гризли, не вломились в дом и не полакомились на дармовщинку. Как ребенок, которому не понравился принесенный подарок, но он продолжает рыться в пакете в надежде найти там что-нибудь получше, Эбби надорвала верхнюю коробку.
— Черт! — В коробке была не собачья еда, а диски. Она поднесла к глазам один и прочла: „Институт имени сэра Джона Росса“.
Она тут же почувствовала слабость в коленях.
— О Господи!
Она вскрыла следующую коробку — в ней лежала стопка скоросшивателей с металлическими кольцами. Она вытащила одну папку и взглянула на обложку.
Надпись на ней гласила: „Ежемесячные отчеты. Заметки. Описание экспериментов. Выводы“.
Все страницы имели дату и подпись.
И имели один и тот же заголовок — „МЭГ“. Она нашла отчеты о результатах лабораторных экспериментов.
Эбби начала углубляться в лес по следам снегохода. Моук маячил впереди. Неужели Лиза сама спрятала здесь отчеты? Если так, то это был очень смелый и рискованный шаг. Но как же это на нее похоже. Потом она припомнила рассказ Демарко, что Флинта видели в студгородке университета в Фэрбенксе в тот день, когда уехала Лиза.
Может быть, отчеты украл Флинт, а потом последовал за Томасом в надежде, что МЭГ у него? Эбби с отвращением вздрогнула, вспомнив, как она во время поездки с Флинтом на снегоходе обхватила его, чтобы не упасть, как он предупреждал ее о МЭГ. А еще он посоветовал ей возвращаться домой в Англию.
Она шла по лесу и через каждые несколько шагов вслух говорила: „Уходите, гризли, к себе в берлогу“, но от страха у нее была гусиная кожа. Уж лучше столкнуться с шайкой похитителей, чем потревожить гризли.
Эбби сунула руки в карманы, решив надеть варежки, но нащупала только одну. Она остановилась и посветила назад: варежки не было. Это не смертельно, решила Эбби: одну руку можно держать в кармане.
Следы снегохода вели все глубже в лес, слабый свет нарождающегося дня не мог совладать с темнотой густых деревьев. Они обступали ее с обеих сторон. Напряженный слух фиксировал каждый звук вокруг. Кровь стыла в жилах от страха, дыхание было коротким и прерывистым.
— Моук! — крикнула она, хлопая по ноге. — Рядом!
Пес остановился и обернулся, глядя на нее в недоумении, потом снова потрусил вперед. Похоже, он не чувствовал никаких медведей, но ведь не было даже малейшего ветерка — как же ему их учуять? Она была убеждена, что всего в паре метров от нее сладко посапывает огромный медведь.
Эбби продолжала шагать, стараясь держаться как можно увереннее, время от времени покрикивая и предупреждая медведей о своем присутствии. Она чувствовала, как из подсознания поднимается волна паники, как внутри пронзительно кричит от страха ее трусливая душа: „Зачем я здесь? Я не должна здесь находиться!“
Она начала замечать, как светлеет небо, но вокруг было непривычно тихо. В Оксфорде с первыми лучами солнца заводили песню дрозды, малиновки, начинали отчаянно чирикать воробьи, радуясь окончанию ночи. Здесь этот факт, похоже, никого не радовал. Было так тихо, что казалось, это последний рассвет на земле.
Вдруг Моук остановился. Лапы напряглись, хвост опустился; он сделал пару шагов вперед и, ощетинившись, снова встал.
Что это, черт возьми?
Он глухо зарычал.
Совсем рядом она услышала ответный рык.
— Уходи, мишка, домой! Не трогай нас! — в ужасе завопила Эбби.
Рык перешел в настоящий рев, Моук ответил громким лаем, скаля зубы и разбрасывая снег лапами.
— Фу, Моук! Фу!
Раздался еще один рык, после чего из-за деревьев прямо на Моука полетела тень.
Она услышала глухой звук от удара двух тел друг о друга. Они сплелись в один гигантский рычащий мохнатый клубок, в котором мелькали оскаленные зубы. Эбби начала тихонько отступать, готовая пуститься наутек, как вдруг клубок распался. Двое животных стояли друг против друга и терлись носами.