Виктория не подвергала сомнению подобное будущее, пока не повстречала Тома Веннигтона. Не Томаса — этот человек был Томом каждой клеточкой тела. Они оказались вместе на одном званом ужине — Том (в скверно сидящем костюме) явился за компанию с городским приятелем. После ужина мужчины удалились в гостиную, и главными темами разговора были парламент и Библия. Тому было нечего особенно сказать об этих вещах, хотя, в случае необходимости, он мог бы порассуждать о земле. Он был фермер до мозга костей, как и все его предки.
Виктории была непривычна неотесанность Тома, однако, всякий раз в последующие недели, когда эти двое сталкивались, специально или случайно, девушка испытывала непременный восторг. Том же прожил в Лондоне на месяц дольше, чем намеревался; он терпел балы, чаепития и оперы, надеясь вновь увидеть Викторию. В конце концов у приятеля Тома, сколь ни был он богат и щедр, закончились костюмы, чтобы одалживать другу. Том слишком хорошо знал: поля едва ли станут засевать себя сами, — и ему пришлось принимать решение: возвращаться домой в одиночестве либо собраться с духом и обойти камень преткновения. Кстати, выражению этому он научился у Виктории.
Д'Арбанвилли пришли в ужас, впервые заподозрив интерес дочери к этому, этому, этому… фермеру! Впрочем, было уже слишком поздно. Виктория не только цитировала леди Макбет — она направила всю свою деятельную энергию (если не сказать — преступные намерения) на составление планов. Вскоре стало ясно, что язык цветов Тому непонятен, и тогда Виктория устроила ему персональную экскурсию на старейшую лондонскую фабрику по производству паровых машин для сельскохозяйственных нужд.
Лондонская многолюдная суета была в корне чужда Тому. Знакомство с девушкой его дурманило, но в голове крутилась одна мысль: жизнь его ей совершенно неизвестна. Теперь же, этой экскурсией, Виктория продемонстрировала, что желает научиться вести сельское хозяйство. Управляющему заводом она задавала вполне осмысленные вопросы — очевидно, постаралась как можно больше разузнать про паровые машины сама, еще до поездки на фабрику. Именно это убедило Тома, что другой женщины для него нет и быть не может.
Том сделал Виктории предложение; она поняла, что долгие дни в гостиной закончились. И тут же ответила «да», без жеманства и сомнений. Она уж больше не была Викторией; она готовилась начать новую жизнь и стать его любимой Вики.
Возражений родителей заметно поубавилось, когда те узнали, сколько у Тома земли в собственности, и пара сочеталась браком, устроив церемонию — слишком шикарную, на вкус Тома. Вики переехала в огромное поместье Веннигтонов, что одной стороной смотрело на их поля, а противоположной выходило к Северному морю. Довольно странное расположение для дома, но прабабушка Тома в свое время затребовала вид на «место, где земля кончается и обрывается в море».
Вики частенько выговаривала Тому, если тот забывал побриться, а Том дразнил Вики, что каблуки у нее слишком высоки для фермерской жены. Однако в глубине души Вики трепетала от вида резко очерченного и щетинистого подбородка мужа, а он обожал смотреть, как покачиваются ее бедра, когда она ступала в городских башмаках. От запаха его пота она покрывалась мурашками, а он, едва заслышав нотки ее духов, вдруг принимался тереть шею не слишком чистым платком. В Лондоне тело ее лишь угадывалось смутными очертаниями под платьем, но на ферме Вики сразу же слилась с земными стихиями. Она разводила огонь и кипятила в гигантских чайниках воду для вечернего купания Тома. Она сжимала мехи, нагнетая воздух, потела и улыбалась, воображая, как будет ласкать мужа. Именно во время этих вечерних купаний Вики впервые в жизни стала любоваться своими руками. Позабыв свои детские занятия фортепьяно, она соскребала грязь с тела Тома.
В пору урожая Вики понесла. За зиму она поправилась, а родила весной. Мальчика Вики назвала Александром; Том звал его Алом. Деревенский воздух сделался еще слаще, чем всегда.
По утрам они стояли на утесе, с малышом на руках, и смотрели, как уплывают вдаль рыбаки. Они частенько так стояли, с самого начала своей семейной жизни, и в первый год после рождения младенца ничего не изменилось. Том закрывал глаза и представлял, что сам плывет по воде. В молодости он даже подумывал записаться в Королевский флот, но отбросил эту затею, когда отец после смерти оставил ему ферму.
А все же имелась у Тома небольшая лодочка, и он спускал ее на воду по воскресеньям. В одно такое воскресенье, в начале ноября, в день, похожий на все остальные дни, он позвал с собой и Вики. Урожай уже собрали, и можно было провести весь день наедине. Вики ответила, что ей нездоровится и хочется побыть с малышом.
— Но ты плыви, — напутствовала она. — Хорошего дня!
С утеса Вики с Александром на руках смотрела, как Том выводит лодку из гавани и правит в океан, как лодка все уменьшается, уменьшается, исчезает на горизонте. Вики поплотнее запахнула пальто и подоткнула детское одеяльце. Надвигался ветер — она всем телом это почувствовала и поспешила назад, в дом. «Вот уж и ноябрь, — думала она. — Как всегда, незаметно наступил…»
Ветер холодным дыханием нагнал шторм, внезапный и очень жестокий. Вики была в доме — заснула с головной болью, прижимая к себе ребенка. Она все ерзала и ворочалась, но вдруг проснулась от ужасного разряда молнии над полями. Вики подскочила в постели, Александр расплакался. Она вручила сына горничной, набросила первый попавшийся плащ и побежала к краю утеса.
Там, у горизонта, Вики высматривала мужнину лодчонку. Ничего… лишь гневно бурлили серые волны.
Вскоре из усадьбы за ней послали, хотели увести Вики в дом, боялись, как бы ветер не сбросил ее со скалы… Там, внизу, такие острые камни, упадешь — и искромсают на клочки… В доме все принялись успокаивать Вики:
— Том хороший моряк! Он найдет убежище, пристанет к берегу, переждет шторм в безопасном месте… Он вернется, когда все закончится…
Вики рассеянно кивала; ей хотелось верить.
Такого ужасного шторма никто и не помнил за долгие годы — он не стихал целых три дня. Вики металась от дома к утесу, а там все стояла, пока кто-нибудь не уводил ее в дом уговорами, что Александр плачет и требует внимания.
Наконец шторм утих. Темные небеса распахнулись, солнечный свет хлынул в просветы меж облаков. Вики вернулась к своему обрыву и простояла весь день, дожидаясь возвращения мужа. Но тот не появился.
На следующий день Вики собрала поисковый отряд. Тома многие любили, и все имевшиеся лодки отправились прочесывать гавань.
Ничего. Вообще ничего. Лишь широкие пустынные водные просторы. Как будто океан проглотил все свидетельства существования Тома. На третий день рыбаки нерешительно прекратили поиски. Каждому нужно было кормить собственную семью. Они пообещали Вики, что будут следить за водой по мере сил.
Она не стала — не могла! — так легко сдаваться. Наняла моряка с лодкой и еще шесть недель искала мужа сама. Вики изучила каждый скалистый изгиб береговой линии. Но в середине декабря задули ледяные ветры и прогнали Вики и нанятую ею лодку прочь. Настало время прекратить поиски утраченного и заботиться о живых. Маленькому Александру нужна была мама.