— Ты же не оставишь меня здесь? — взмолился Бранко.

И тут он увидел, чем занят незнакомец. Тот выпускал оставшихся лошадей.

Он завопил от ужаса. Обезумевшая крапчатая кобыла летела к нему, за ней еще две. В галопе, вытянув вперед головы, раздувая ноздри, они вырвались из пламени, как из преисподней.

Единственный путь к спасению загораживал собой Бранко.

ГЛАВА 25

— Расскажи мне еще о той цыпочке.

Рейли застонал. Он знал, что от этого вопроса никуда не деться, с той минуты, как пересказал напарнику свой разговор с Тесс.

— О какой цыпочке? — он прикинулся, что не понимает.

Они с Апаро ехали на восток через забитые машинами улицы Куинса. Их «понтиак», если не считать цвета, был виртуальным клоном «крайслера», разбитого в погоне за Уолдроном. Осторожно объезжая застрявший грузовик с дымившимся радиатором, Апаро скорчил рожу, покосившись на бессильно пинавшего переднюю покрышку шофера.

— Виноват. О мисс Чайкин.

Рейли с трудом сдержался.

— Нечего тут рассказывать.

— Брось.

Апаро знал напарника лучше других. Впрочем, конкурентов по этой части у него было немного — Рейли мало кого допускал к себе в душу.

— Что ты хочешь услышать?

— Она выросла перед тобой. Ни с того, ни с сего. Оказывается, запомнила тебя по музею, с первого взгляда, через весь холл, после этакой ночки, да?

— Что я могу сказать? — Рейли упрямо смотрел только на дорогу. — У леди фотографическая память.

— Черта с два, фотографическая, — фыркнул Апаро. — Малютка что-то вынюхивает.

Рейли закатил глаза.

— Ничего не вынюхивает. Просто… ей любопытно.

— Так-так, у нее фотографическая память и любознательный ум. Она очень даже недурна собой. Но ты, ясное дело, ничего такого не замечаешь. Нет, ты думаешь только о деле!

Рейли пожал плечами.

— Ладно, может, кое-что я и заметил.

— Слава богу! Дышит! Он живой! — Напарник позаимствовал интонации из фильма про Франкенштейна. — Надеюсь, тебе известно, что она не замужем?

— Вроде бы…

Рейли усиленно внушал себе, что ему это не интересно. Как раз этим утром он прочитал протокол ее беседы с Амелией Гейнс, а потом попросил одного из аналитиков поискать в сведениях о внутренних экстремистских группировках любые упоминания тамплиеров.

Апаро поглядывал на него. Этот-то его знает, от него ничего не скроешь. И он не упустит случая подколоть.

— Не знаю, не знаю, только если б за мной приударила такая малышка, я бы своего не упустил.

— Ты женат.

— Ну, помечтать-то можно?

Они свернули с Четыреста пятой и двигались к выезду из Куинса. Адрес в досье Петровича устарел, но хозяин квартиры знал, где он теперь работает. Конюшня располагалась недалеко, и Рейли, сверившись с картой, задал Апаро направление, после чего, понимая, что тот все равно не отвяжется, неохотно вернулся к разговору.

— И вовсе она за мной не приударила.

— Ну еще бы. Просто ответственная гражданка, обеспокоенная судьбой сограждан. — Он повертел головой. — Не понимаю. Ты холостяк, и не так уж страшен, если смотреть прищурившись. Не замечал, чтобы от тебя пахло. И еще… понимаешь, нам, женатикам, нужны такие ребятки, как ты. Вы обязаны за нас отдуваться, а ты, видишь ли, подводишь команду.

Рейли было нечего возразить. Он уже не помнил, когда у него были продолжительные отношения с женщиной, а кроме того, хотя ему в голову не пришло бы сознаться Апаро, но в душе он признавал, что его тянет к Тесс. Но он понимал, что Тесс Чайкин, как и Амалия Гейнс, не из тех, с кем можно завести легкую интрижку, и это хорошо, потому что он сам не сторонник легких интрижек. Потому-то он и оставался один. Парадокс: если женщина не захватывала его целиком, он ее не замечал. А если в ней было что-то, что проникало к нему в душу, рано или поздно случившееся с отцом всплывало в памяти, и страх заставлял его обрывать чуть наладившиеся отношения.

«Ты не смеешь никого к себе привязывать. То же может случиться и с тобой».

Рейли смотрел прямо перед собой и первым заметил дым, а потом впереди появились две пожарные машины. Напарник достал мигалку, пристроил ее на крышу, а Рейли включил сирену и надавил педаль газа. Очень скоро они нырнули в сутолоку машин, пробивая путь сквозь плотную пробку автомобилей.

Свернув на стоянку у конюшен, Рейли увидел, что, кроме пожарных, здесь были два черно-белых автомобиля и «скорая». Отъехав подальше от входа, он остановил машину рядом с полицейскими и, на ходу доставая значок, пошел к месту действия. Кто-то в форме загородил им дорогу, расставив руки, но, увидев значки, отступил в сторону.

Пожар почти потушили, и в воздухе стоял густой запах горелого дерева. Спотыкаясь о пожарные шланги, трое или четверо мужчин, — конюхи, судя по одежде, — ловили перепуганных лошадей. Увидев их издали, навстречу шагнул мрачный человек в угольно-черном дождевике.

Рейли назвался, представил Апаро. Сержант Миллиган взглянул на них без особого восторга.

— Только не говорите, — саркастически усмехнулся он, — что вы просто мимо проезжали.

Рейли кивнул в сторону обгоревшей конюшни.

— Бранко Петрович, — просто сказал он.

Миллиган передернул плечами и повел их в конюшню, к телу, над которым склонились двое фельдшеров. У стены стояли свернутые носилки.

Рейли глянул на них, затем на Миллигана, который мгновенно ухватил намек: есть подозрение, что это не несчастный случай, а убийство.

— Что известно? — спросил Рейли.

Миллиган склонился к почерневшему телу, лежавшему среди обугленных бревен.

— Может, вы мне скажете? Я-то думал, простой случай.

Рейли заглянул ему через плечо. Трудно было отличить закопченную кожу от свернувшейся крови, смешанной с золой и водой пожарных шлангов. Мрачное зрелище усугубляла оторванная левая кисть, лежавшая рядом с телом. Рейли нахмурился. В том, что было некогда Бранко Петровичем, с трудом можно было узнать человека.

— Почему вы уверены, что это он? — спросил Рейли.

Миллиган пальцем указал на лоб мертвеца. Повреждений хватало, но среди них Рейли без труда различил глубокий старый шрам.

— Лошадь копытом ударила, много лет назад. Еще на службе. Он даже гордился — остался жив после такого.

Рейли заметил, что молодая лаборантка, темноволосая девушка лет двадцати, хочет что-то сказать. Он поймал ее взгляд.

— Нашли что-нибудь?

— Не положено говорить до экспертизы, но, похоже, кто-то его очень не взлюбил. Вторая кисть совсем обгорела, но эта, видите… — она указала на оторванную руку, — заметны ссадины. Он был привязан, — она указала на дверной проем, — к косякам за обе руки. Его как будто распяли в дверях.