Я сел за стол и заглянул ей в глаза. Думал, что она расстроена, огорчена или еще что-нибудь в этом духе, но Бет оказалась легкомысленно счастлива.
– Почему же тогда, Бет?
– Считаешь, люди действительно могут измениться?
– Не знаю. Чарли решил вернуть картину в музей, все было по справедливости. Наверное, он действительно изменился. А Тереза Уэллмен опять вернулась к прошлому, так ведь?
– Я пришла в ужас, когда обнаружила ее, накачанную наркотиками. Ей было просто наплевать, что дочь находится в соседней комнате. Мне не нужно было браться за ее дело.
– Ты увидела в ней человека, который нуждается в помощи, и попыталась помочь.
– Я попытался помочь себе в первую очередь. Обнаружив ее, совершенно бесчувственную, я вдруг поняла, в чем моя ошибка.
– И в чем?
– Последнюю пару лет я вела себя как зануда, так ведь?
– Немного.
– Больше, чем немного. Я ныла, жаловалась и была всем недовольна – стала тем, кем всегда боялась стать. А выплата кредита, обустройство дома вообще доконали бы меня. Кроме того, Виктор, мне очень нравится быть твоим партнером, но не слишком нравятся дела, которыми занимается фирма. По-моему, мне нужно отдохнуть.
– Возьми на пару недель отпуск.
– Мне требуется больше.
– Я откажусь от уголовных дел.
– Но тебе нравится заниматься уголовными делами, и ты стал настоящим профессионалом. Ты нашел свое место в жизни, а я все еще ищу свое.
– Мы найдем его вместе.
– Не думаю. Я давно говорила, что хочу объездить мир. Хартум, Пномпень, Катманду…
– Мне казалось, что это просто разговоры.
– Были разговорами, но теперь я решила уехать. Мне всегда хотелось побывать в Катманду. Возможно, я стану другой женщиной, как только сойду с трапа самолета в Непале.
– Значит, на самом деле уезжаешь?
– Не могу дождаться этого момента.
– Когда вернешься?
– Наверное, когда кончатся деньги.
– У меня лежит гонорар за дело Калакоса. Дай мне немного времени, и я отдам тебе твою долю.
– Немного времени? Это что, чек, датированный определенным числом?
– Ну, не совсем чек. Мы работали по бартеру.
– Виктор.
– Не волнуйся, я знаю одного парня, который возьмет все сразу. По-моему, этот товар достаточно дорог.
– Оставь все себе, мне пока хватит. Больше всего меня беспокоит, что я бросаю тебя в тяжелой ситуации. Пусти мою долю на то, чтобы фирма осталась на плаву.
– «Дерринджер и Карл».
– Тебе придется убрать мою фамилию с бланка.
– Ни за что. Ты будешь нашим зарубежным представителем.
– Мне правда жаль уезжать – я влюбилась в тот дом.
– Там есть привидение. Шейла говорила, что там произошло самоубийство и с тех пор по дому бродит привидение.
– Она мне не сказала об этом.
– Не хотела пугать.
– Но я обожаю привидения.
Мы помолчали, размышляя о наших расходящихся судьбах. Потом я рассмеялся.
– Что такое? – спросила Бет.
– Представляю лицо Шейлы, когда ты сказала ей, что раздумала заключать сделку.
– Она была недовольна.
– Еще бы. Я даже вижу, как она тебя душит.
– Шейла не такая. На прощание она даже сказала, что понимает меня, что сама думала отказаться от сделки.
Я снова рассмеялся.
Вот так, в одночасье, я стал одиноким практикующим юристом. Я давно боялся такого поворота событий, боялся остаться предоставленным самому себе. Тем не менее, когда Бет сообщила новость, я почувствовал себя не так уж плохо. У меня была своя фирма, передо мной открывались новые горизонты, а в ящике стола лежала куча краденого добра, которое не нужно ни с кем делить. Естественно, я собирался скучать по Бет, но рассчитывал, что наличные, вырученные за продажу драгоценностей, меня утешат.
Но не утешили.
– Подделка, – сказал Брендан Ларуш.
Мы сидели в его офисе на улице Ювелиров, и он разгребал кучу камней и цепочек, которую я вывалил ему на стол.
– Подделка, подделка, подделка.
– О чем ты говоришь?
– А как ты думаешь, о чем я говорю, Виктор? Это все подделки, и притом не второсортные. Ты их рассматривал как следует?
– Я не силен в этом деле, поэтому не знаю, как их нужно рассматривать.
– Цепочки слишком тяжелые для золота. Скорее всего это свинец с гальваническим медным покрытием. Вместо бриллиантов – стекло. Нет ни искрения, ни глубины. Мне даже не нужна лупа, чтобы это определить. Кроме того, посмотри на цвет рубинов и сапфиров. При современных технологиях можно создавать такие цвета, что только опытный ювелир сможет отличить природный камень от искусственного, но здесь даже не нужен специалист. Подделка, подделка и еще раз подделка.
– Сколько они стоят?
– Такие безделушки продаются на вес.
– Вот это да.
– Ты разочарован?
– Мягко сказано.
– Откуда ты взял эти побрякушки?
– У одной хищной гречанки.
– Может, познакомишь? Люблю иметь дело с крутыми бабами.
– Брендан, даже при твоей крутизне эта женщина тебе не по зубам.
Вернувшись на Двадцать вторую улицу, в неряшливый маленький кабинет, я подвел итог своим приключениям, начиная с того момента, как напился до беспамятства в кабачке «У Чосера». Гонорар за дело Чарли Грека в пересчете на наличные оказался равен стоимости хорошего обеда в ресторане. Партнерство с Бет развалилось. Платить за аренду офиса и ксерокса, за воду и электричество, за услуги секретаря и за право пребывать в коллегии адвокатов нечем. «Похоже, – подумал я, глядя в лицо мрачному будущему, – придется закрыть фирму».
И тут раздался стук в дверь.
В кабинет вошел высокий печальный мужчина в черном костюме и черной шляпе с узкими полями.
Мужчина представился как Сэмюель Бьюрегард.
– Мне стыдно в этом признаться, мистер Карл, – сказал он, – но я нуждаюсь в услугах адвоката.
Я спросил, какие неприятности его преследуют.
– Пока никакие. Но возможно, операции, к которым я причастен, привлекут внимание властей.
Я спросил, какого рода операции и где.
– Об этом я предпочту умолчать. Скажу только, что они отвратительны, хотя способны доставить удовольствие человеку моего темперамента.
Я сказал, что не сомневаюсь в этом.