— С вашего позволения, мистер Вудс, я предпочел бы об этом умолчать. Садитесь, прошу вас.
Он жестом предложил мне устроиться на диване. Усаживаясь, я незаметно для него поправил молоток под курткой так, чтобы не выпирала рукоятка. Шоу сел рядом, положил пакет на колени и стал медленно его раскрывать, словно разворачивал хрупкую драгоценную упаковку.
Наконец, достав из пакета дневник и положив его на колени, он повернулся ко мне. Я увидел совсем близко его нездоровую серую кожу, желто-черные зубы, почувствовал на себе зловоние его дыхания. Вряд ли он протянет долго в этом мире, подумал я.
— Я показал вам свое сокровище, теперь ваша очередь, — со смехом произнес Шоу.
К моему горлу подкатила тошнота. Я ощутил во рту горечь, но смог сглотнуть. Нельзя было терять самообладание.
— Ах, да, деньги, конечно.
Я внутренне сосредоточился, пытаясь быстро сообразить, как достать деньги и при этом не выронить к ногам молоток. Я согнул в локте левую руку и поджал кисть, придавив под курткой молоток, а правой рукой достал деньги из левого кармана и бросил их Шоу на колени.
— Теперь давайте дневник, — потребовал я.
— Вот, держите. — Шоу передал мне дневник.
Я быстро пролистал записи, чтобы удостовериться, что это действительно личный дневник Криса и что в нем содержатся подробности о Крейсе — несколько раз на страницах я заметил его имя, — потом встал, намереваясь отнести тетрадь на стоявший рядом стол, так как не хотел ее испачкать.
Но, пытаясь удержать в одной руке дневник, а другой рукой придерживая молоток, я почувствовал, что инструмент выскальзывает и вот-вот упадет на пол. Я быстро сгруппировался, пытаясь удержать молоток, но тут почувствовал, что из моей руки вываливается дневник. Я понял, что выбора у меня нет: либо я теряю тетрадь, либо показываю орудие, которое я прятал под курткой.
Дневник выпал из моих рук на кафельный пол. Шоу поднял голову, обеспокоено посмотрел на меня, потом встал с дивана, шаркая ногами, приблизился ко мне и нагнулся за дневником. Я смотрел на голову старика, на сухую кожу черепа у корней волос. Поправил под курткой молоток. Все, время пришло.
Правой рукой я вытащил молоток из-под полы куртки. Услужливая жертва, ничтожный человечишка стоял на коленях передо мной. Я занес молоток над плечом, собираясь ударить изо всей силы. Помедлил пару секунд и вдруг, как раз когда Шоу начал подниматься, а я намеревался размозжить ему череп, заметил, что он, помимо дневника, держит в руках еще что-то. Это была цветная фотография. Я не верил своим глазам.
Я опять спрятал молоток под куртку и оперся на стоявший рядом стол.
— Что это у вас? Что за снимок? — спросил я.
Шоу схватился за поясницу, поморщился от боли.
— Фотография Криса, сделана примерно за год до его смерти, — ответил он, отдавая мне снимок.
На почти выцветшей фотографии был запечатлен молодой симпатичный парень с белокурыми, приглаженными назад волосами. Он был в белой рубашке с расстегнутым воротом и темно-синем свитере с треугольным вырезом, стоял у купы деревьев, на которых совсем недавно раскрылись почки. Я смотрел на фотографию, а Шоу смотрел на меня: я чувствовал на себе его взгляд. Теперь мне стало ясно, почему Шоу, увидев меня на пороге своего дома, в первую минуту оторопел и попятился. Должно быть, он тогда подумал, что это Крис воскрес из мертвых. Я же видел на фотографии себя самого.
* * *
— Что с вами, мистер Вудс? Вам плохо?
Я опустился на диван, слыша, как за моей спиной удаляется свистящее дыхание Шоу. Казалось, тело мое омертвело, будто из него выкачали весь воздух, и мне потребовалось напрячь все силы, чтобы удержать под курткой молоток.
— Вот, держите. Выпейте. — Шоу вставил в мои ладони полный бокал бренди.
Трясущейся рукой я поднес бокал к губам. Бренди обожгло рот и горло, но это было приятное ощущение.
— Увидев вас впервые, я был поражен сходством, никак не мог взять в толк, — сказал Шоу после паузы. — Должен признать, я был немало шокирован, когда открыл дверь и увидел на пороге вас — вылитый его портрет. Подумал, Крис вернулся, чтобы потревожить мой покой. Наказать меня за то, что я сделал. Это глупость, конечно, сущий вздор, но порой такие мысли сами лезут в голову, и ничего тут не поделаешь.
Шоу говорил, говорил, а я все смотрел на фотографию, водя пальцами по ее краям, и старался убедить себя, что не грежу наяву. Поднес фотографию к своему лицу, потом отставил ее на вытянутой руке, рассматривая изображение под разными углами, словно пытался найти хотя бы малейшее отличие или несоответствие. И все равно казалось, будто я смотрю на свой собственный портрет, но почему-то не могу вспомнить, где и когда меня снимали. Я ломал голову, пытаясь узнать место, но такой вот уголок с липами можно было встретить где угодно. Ища подсказку, я стал внимательно разглядывать фон.
— Вы знаете, где был сделан этот снимок? — спросил я, поворачиваясь к Шоу.
— Дайте-ка взглянуть еще раз. — Он протянул руку. — Трудно сказать, но, похоже, где-то здесь, в округе. Ах, ну да, конечно.
Он ткнул указательным пальцем в точку на левом краю фотографии.
— Вот, взгляните.
Передавая мне снимок, Шоу чуть передвинул палец вверх, показывая на заднем плане на некий неясный объект, похожий на склон с террасами.
— Что это? — спросил я.
— Парочка поросших травой ступеней, которые ведут к старой часовне, вот здесь… — Он указал на точку в дюйме слева от рамки. — На этом холме, сразу же за кадром.
В общем-то, я с самого начала не сомневался в подлинности этой фотографии. Просто то, что я видел на ней, настолько не укладывалось в голове, что мне легче было поверить в то, что это моя фотография, пусть я не узнавал места съемки и не помнил, когда меня снимали.
— Простите, я на минутку, — с трудом произнес я, устремляясь к лестнице.
В ванной я оперся на раковину и стал лить холодную воду на свое лицо. Не помогало. Меня всего будто выворачивало наизнанку.
Молоток пришлось вернуть на место. Я прошел в кладовую, пробрался к ящику с инструментами. Стараясь не шуметь, положил молоток на моток веревки и накрыл ящик куском брезента. Потом вернулся в ванную и опять слил воду в унитазе.
Спустившись вниз, я увидел, что Шоу кипятит воду в чайнике.
— Ну что, лучше? — осведомился он.
— Да, гораздо. Спасибо.
— Может, еще чаю?
— Не откажусь, — ответил я. — В дневнике есть еще фотографии?
— Честно говоря, я и сам не знал, что этот снимок лежал там. Очень удивился. Морин в этом отношении была очень щепетильна. Любила, чтобы все фотографии лежали в одном месте. Жутко злилась, если какое-нибудь фото пропадало или выпадало из альбомов. Крику тогда было…