— Так сразу не скажу, — ответила Ханна, — но могу разослать ищеек.
Остаток дня Лео провел, копаясь в стопке довоенных журналов, ища отсылки к итальянской литературе. Когда-то эта работа приносила удовольствие, но теперь сердце Лео к ней не лежало — он под любым предлогом оставлял свое место: уходил в кафетерий, туалет или в галерею, шептался с коллегами, выискивая их между колонн читального зала.
— Профессор Кавана! — окликнула его Ханна на следующее утро в библиотеке, размахивая стопкой листков.
— Доброе утро, Ханна! Как дела? Ищейки нашли что-нибудь?
Библиотекарь прочитала с распечаток:
— Тайное Евангелие от Марка, отличное от приведенного в Библии. Руководства по ведению боевых действий времен Первой и Второй мировых войн — в них намеренно допущены ошибки на случай, если книги попадут в руки врага; издания без ошибок имелись только у командного состава. Японский трактат по боевым искусствам — полная версия принадлежала исключительно клану Ягю. Эротическая повесть «История Венеры и Тангейзера» Обри Бердсли, [15] известная после обработки цензурой как «Под холмом». «Великая тайна» Паскаля Беверли Рэндольфа, [16] изданная в 1860 году, из которой при публикации годом позже были вырезаны все упоминания о гашише… Список можно продолжить. Какая книга вам нравится больше? — Ханна лукаво улыбнулась. — Все они теперь доступны широкому кругу читателей.
Лео улыбнулся в ответ, чувствуя, что попал из огня да в полымя.
— Спасибо огромное. Глаза разбегаются! Я, собственно, и не собирался читать все эти книги. Мне лишь интересен принцип тайных изданий, да и то — для примечания. Однако большая получится сносочка!
— Тогда обязательно упомяните гашиш! — сказала Ханна и удалилась с видом верного пса, угодившего хозяину.
Поразмыслив, Лео решил, что «Книгу семейных традиций фехтования» Ягю Мунэнори просмотреть стоит. По духу она больше остальных походила на трактат делла Ривьеры и написана была примерно в то же время.
Получив и пролистав английское издание трактата Ягю, Лео решил, что этот самурайский клан — сборище шарлатанов. Иначе как объяснить хвастливые заявления, что их воины умели становиться невидимыми, двигаться быстрее молнии и мгновенно убивать противника деревянным мечом?! При этом не говорилось, как достичь таких результатов! Однако, по словам редактора, в этом заключалась военная хитрость: мастера восточных единоборств советовали притворяться слабыми, чтобы ввести врага в заблуждение, а в решающий момент ошеломить его. Тайное издание трактата Ягю хранило в себе секреты смертельных движений и ментальных практик.
Лео мысленно вернулся к «Магическому миру героев»: в период становления современной Италии тоже велись войны за власть; Ривьера определенно участвовали в этом конфликте. Как и всякий профессор литературы, Лео знал кое-что о канонических авторах той эпохи. Порывшись в энциклопедии, он вспомнил, насколько всеобщей была вера в магию до, во время и после Возрождения.
Марсилио Фичино помощь звезд и планет не потребовалась — он стал придворным алхимиком семьи Медичи, покорив их пением и игрой на лире. Джордано Бруно мотался по Европе, пытаясь продать свою магическую политику то королеве Елизавете, то императору Рудольфу II, а кончил тем, что взошел на костер. Последнее слово осталось за автором утопического «Города Солнца», Томмазо Кампанеллой. В 1603 году (как раз когда появился «Магический мир героев»!) уличенного в мятеже и ереси Кампанеллу заточили в темницу на четверть века. Но в 1628 году папа Урбан VIII повелел освободить его и доставить в Ватикан «в качестве своего личного мага», с которым он нередко оставался наедине. Лео с изумлением прочел:
Они перекрывали доступ воздуху извне, окропляли комнату розовым уксусом и прочими благопахнущими субстанциями, окуривали ее, сжигая лавр, мирт, розмарин и кипарис. Развесив в комнате белые шелковые простыни, украшали их ветками. Возжигали две свечи и пять факелов, долженствующих символизировать семь планет. Звучала величественная и страстная музыка, призванная разогнать воздух, напитанный тьмою. Для того же брались камни, краски и ароматы, принадлежащие добрым планетам — Юпитеру и Венере. Папа и маг пили особым образом очищенную воду.
И этим занимался папа римский!
Бывшего заключенного пригласили ко двору французского короля, где тот, осмотрев новорожденного наследника трона, объявил, что «мальчик будет править долго, сурово, но счастливо; в нем нет жалости, а в конце его правления случится большая смута в религии и в самой империи». В пророчестве маг не ошибся — ребенком был Луи XIV, будущий Король-Солнце.
Лео знал, что Чезаре жил во времена, когда не имелось четких границ между религией, магией и наукой. Понтифики и короли верили, что могут увеличить свою власть посредством магии; то же пытались проделать и аристократические семьи. Тот, кто хотел прочесть книгу Чезаре, наталкивался на серьезное препятствие — как Лео, который сумел понять лишь индекс, в котором «магическому герою» обещаны шестнадцать «плодов с Древа жизни», а также состояние, близкое к божественному, или бессмертие; однако о том, как получить упомянутые плоды, — ни слова. Может, Чезаре был полным профаном — много обещал и мало объяснял? Вот читатели и поступили с его трудом в точности как с японским трактатом: автора сочли ученым болтуном, а книгу — демонстрацией тщеславия.
А если книга не лжет? Барон Эммануил был надменным и неприятным, но в силе ему не откажешь. Как и сенатор Роулендсон, Эммануил Ривьера излучал абсолютную уверенность в собственных силах. Создав комфортный мирок, он окружил себя кучкой «учеников»-зомби.
Ночью Лео заново пролистал книгу, на этот раз с большим вниманием. В начале говорилось о том, как герой создает собственные небеса и землю, населяя их затем мифологическими существами. Где еще такое возможно, как не в воображении?
Став членом Третьего ордена, Лео вступил в группу, где практиковались духовные упражнения Игнатия Лойолы: контроль над мыслями и визуализация сцен из жизни Христа, особенно страстей. При этом следовало представлять себе картинку как можно четче и ярче — замечая детали окружающего мира, внешний вид людей, их эмоции, выражения лиц. У многих в группе с этим возникали трудности, однако у Лео получилось с первого раза. Образы возникли настолько живые, что поначалу он испугался: перед его внутренним взором словно бы прошли фрагменты из фильма. После сеанса направленной медитации Лео ощутил эмоциональную опустошенность. Обремененный чувством вины, он решил: это не его путь.
Надо попробовать направленную медитацию на одну из тем книги. Может оказаться, что упражнение Лойолы не отличается от практики героев. Вдруг к Лео вернется позабытый дар?