— В чем же дело? — настаивала Орсина. — Ты сама не своя. Может, у тебя грипп?
— Наверное… На вечеринке постояла у открытого окна — и — ин-флу-энца! Так шутит Найджел.
Орсина не засмеялась.
Объяснений больше не последовало, и она, поцеловав сестру, собралась уйти.
— Орсина, — окликнула ее Анжела. — Мне надо кое-что тебе сказать.
— Да, cara. [28]
— Но не сейчас. Поговорим утром.
— Почему? Расскажи, прошу.
— Нет, голова болит. Вот посплю, все пройдет, а утром расскажу. Честное слово, утром все расскажу. Мне будет легче. А пока доброй ночи.
Анжела поднялась на ноги, обняла сестру и ушла из сада, покачивая бедрами.
«Не знаю, болит ли у тебя голова, — подумала Орсина, глядя сестре вслед, — но вот походка твоя мне точно не нравится».
С балкона собора Святого Петра в Риме папа произнес речь. После взрыва в Сан-Петронио прихожан на площади поубавилось. Раньше было не протолкнуться, а сегодня людей пришло непозволительно мало.
Вместе с паствой папа прочел «Ave Maria» и возгласил:
— Братья и сестры, молитесь за мир в Европе. Наши заблудшие братья мусульмане исправляются, не отнимают более жизней наших в обителях Господа. Да, они оскверняют храмы, но это доказывает их желание завязать беседу. Они готовы отринуть кощунство и вступить с нами на путь братства и любви. Проявим же терпение и помолимся Всемогущему Господу: да направит он их на путь истинный. Сыны Авраама обретут мир, объединенные справедливым Богом. Помолимся же.
Понтифик говорил, обратив взор к небу. Посмотрев на толпу, он увидел, что многие — нет, большинство — уходят. Какое разочарование! Стадо не внемлет пастуху.
В Европе осквернения храмов не прекращались. Напряжение росло с каждым днем. Поджигались мечети. Скинхеды и футбольные болельщики нашли новый выход своей агрессии. Улицы заполняли многотысячные толпы: люди размахивали плакатами и требовали остановить «захватчиков». Иммигранты-мусульмане, опасаясь за свои жизни, перестали выходить на работу. Жителей Европы это разъярило еще больше.
— Любопытно, — сказал барон, проглядывая статью в утреннем номере газеты. — Французы ежедневно выходят на демонстрации en masse! [29] Как велико недовольство!
— Ничего странного, — ответила Орсина. — Не забывай, что во Франции протесты — национальное времяпровождение.
— Верно, — сказал барон. — Поэтому англичане мне нравятся больше. Они куда спокойнее.
— Согласен, — заметил Найджел. — Мы переехали в Прованс, потому что спокойствие нам не по душе!
— Найджел, с возвращением в беседу, — сказала Орсина. — Дремота прошла?
— Я почти поддался ее соблазну, но ты, светлый ангел, меня спасла!
Шаркая, вошла старая экономка с банкой в руках.
— Поспела черника, — сказала она. — Вот любимое варенье младшей баронессы.
— Спасибо, Марианна, — поблагодарила Орсина. — Когда придет Анжела, мы его откроем.
— Боюсь, банка останется закрытой, — сказал Найджел. — А жаль, варенье выглядит великолепно. Орсина, может, разбудишь сестрицу?
— Варенье подождет. Анжеле вчера нездоровилось, — ответила Орсина. — Похоже, у нее грипп. Если к одиннадцати не появится, звоним врачу.
— К одиннадцати? — вставил Эммануил. — Лучше к полудню. Твоя сестра не отличается дисциплинированностью. Грипп, говоришь?
Орсина кивнула.
— Может, грипп, а может — очередная любовная интрижка, — заметил барон. — Я уже сбился со счета. Возможно, холодный английский климат остудит ее пыл. Переезд и учеба — неплохая идея.
— Кстати, недалеко от Бристоля, в Бате, — принялся вспоминать Найджел, — римляне изобрели центральное отопление. Как цивилизованно! Если Анжела и впрямь захворала, нам следует о ней позаботиться.
«Откуда столько внимания?» — удивилась Орсина.
Барон удалился, Найджел вышел в сад, а Орсина осталась за столом, с удовольствием читая местную газету — провинциальная жизнь навевала теплые воспоминания.
Около полудня Орсина поднялась к Анжеле в спальню. В пустой комнате она обнаружила только заправленную постель. Постучала в дверь ванной. Не получив ответа, вошла, но Анжелы не оказалось и там. Орсина спустилась на первый этаж и спросила Марианну, заправляли ли постель за сестрой. Марианна позвала Саманту, которая объяснила, что нужды в этом не было.
Орсина искала Анжелу по всему дому. В библиотеке Эммануил набрасывал заметки для вечерней лекции.
— Вы не знаете, где она? — встревоженно спросила у него Орсина.
— Нет. Ты в саду проверила?
Осмотрев оставшиеся комнаты, Орсина вышла в сад. Найджел загорал на лужайке, ведя деловую беседу по сотовому. Заметив, что супруга расстроена, он закончил разговор.
— Анжела не появилась?
— Нет. Может, она уехала на мотороллере?
Найджел осмотрел двор и сообщил:
— «Веспы» нет. Прошлой ночью она стояла рядом с машинами.
— Посмотри, пожалуйста, в гараже, хорошо?
— Конечно, дорогая.
Через двадцать минут он вернулся под тюльпанное дерево.
— Я проверил: там «веспы» тоже нет.
Попробовали дозвониться до Анжелы по сотовому.
— Да? — раздалось в трубке.
— Анжела, где ты?!
— Простите, баронесса. Это я, Саманта.
Оказалось, горничная нашла телефон Анжелы в спальне.
Орсина решила поговорить с дядей.
— Дядя, сестра никогда так не пропадала? Может, вы что-то знаете?
— Ты все проверила?
Орсина рассказала о бесплодных поисках и потребовала объяснений. Барон отложил газету и снял очки.
— Орсина, Анжела безрассудна и непредсказуема. В молодости людей переполняет энергия, немногие умеют направить ее в нужное русло. Случалось, твоя сестра уходила из дома.
— Почему?
— Проблемы с приятелями… Обычно она укрывалась в шале, у нее есть ключи. Если Анжела там, звонить нет смысла: она всегда отключала сотовый.
У семейства Ривьера имелся домик на горнолыжном курорте Ортизей в Доломитовых Альпах, где члены клана собирались на Рождество.
— Почему вы никогда об этом не упоминали?
— Чего ради? Чтобы ты волновалась, винила сестру? В первый раз она спряталась в шале, когда ее бросил парень. Во второй — уединилась там с другим приятелем.