Он поцокал зубом. Звук действовал на нервы. Потом причмокнул и покрутил ус.
— И если вдруг, паче чаяния, в твоей теории что-то есть, — добавил он, глядя на Ингвара, — в этой абсурдной теории о старой лекции и скуке, то эта дама должна быть крепким орешком.
— Значит, лучше не пытаться вообще, — сказал Ингвар, стойко выдерживая его взгляд.
— Побереги свой сарказм.
— Ты предпочитаешь иметь три нераскрытых дела, чем подвергнуться критике в прессе? — спросил у него Ингвар, пожимая плечами. — Ну и прекрасно!
Начальник криминальной полиции огладил свою обширную талию. Просунул большой палец за растянутый ремень. Снова поцокал зубом. Подтянул брюки, которые мгновенно сползли обратно в складку под животом.
— Хорошо, — выдавил он наконец. — Я даю тебе две недели. Три. На три недели ты освобождаешься от всех других задач и занимаешься установлением передвижений Венке Бенке во время убийств. И только этим. Понятно?
Ингвар кивнул.
— И ни шагу в сторону, хорошо? Никакого копания в ее частной жизни. Я не хочу никаких скандалов, понял? Выясни, есть ли все-таки какие-то слабые места в ее алиби. Мой совет: начни с последнего. С убийства Ховарда Стефансена. Когда он был убит, она уж точно не была во Франции.
Ингвар снова кивнул.
— Если я услышу хоть одно слово о том, что по ее поводу ведется следствие от кого-то еще, кроме тех людей, которые сидят сейчас здесь... — Лицо главного полицейского покраснело, со лба катился пот. Маленькая толстая ладонь ударила по крышке стола. — И которые должны держать язык за зубами... — Он глубоко вдохнул и выпустил воздух сквозь сжатые зубы. — То будь я проклят! — закончил он наконец. — И вы все понимаете, что это значит.
Все старательно закивали, как первоклассники.
— А ты, — указал начальник пальцем на Зигмунда, — если ты всенепременно какого-то черта хочешь быть оруженосцем Ингвара — я ничего против не имею. Три недели. Ни дня больше. А в остальном расследование развивается, как раньше, Ларс. Совещание закончено.
Задвигались стулья. Кто-то открыл окно. Кто-то засмеялся. Зигмунд счастливо улыбнулся и показал знаками, что ему нужно пойти в свой кабинет позвонить.
— Ингвар, — задержал Стюбё начальник, когда помещение почти опустело.
— Да?
— Мне не нравится последнее дело, — сказал он тихо.
— Ховард Стефансен?
— Нет. Последнее дело в той старой лекции. То, которое еще не повторилось. Пожар в доме полицейского.
Ингвар не отвечал. Он моргал и отсутствующе смотрел в окно.
— Я попросил полицию Осло делать несколько лишних кругов по ночам, — продолжил начальник. — По улице Хёугес.
— Спасибо, — сказал Ингвар и протянул руку. — Большое спасибо. Мы перевезли детей.
— Ну хорошо, — пробормотал начальник и собрался идти, но еще на мгновение задержал руку Ингвара в своей. — И это не потому, что я верю в тот профиль, который вы сделали, — сказал он. — Это просто мера предосторожности. Ясно?
— Ясно, — серьезно ответил Ингвар.
— Да, и еще... — Начальник вынул из нагрудного кармана Ингвара сигарный футляр. — Это я заберу. Ты можешь не курить в офисе? У меня будет куча проблем с комиссией по охране труда.
— Ясно, — повторил Ингвар, широко улыбаясь.
Ингвар думал, что здесь должно быть больше гламура, что ли. Может, не совсем как в Голливуде, с именами звезд на гримерках, но все-таки он ожидал чего-то более... ну, блистательного.
Однако в помещении с желтыми стенами — он добрался сюда по длинной лестнице, — с остывшим кофе в термосах на столе и чайными пакетиками в пластиковых стаканчиках, блеска было немного. Вдоль стен стояли похожие на скамейки диваны, на которых развалились какие-то люди. Ингвар Стюбё не понимал, в чем заключается их работа. Они ничем не занимались, просто сидели и отпивали кофе, беспрестанно поглядывая на часы. На мониторе, который висел высоко в углу, он видел саму студию. Люди с наушниками сновали взад-вперед и выглядели так, как будто прекрасно проводили время.
Ингвар поздоровался с двумя полицейскими в форме, стоявшими рядом с лестницей и смотревшимися здесь явно неуместно, — один из них спрятал за спиной бисквиты и перестал жевать, когда подошел Ингвар.
Так как вокруг здания «НРК» охрана была усилена, попасть в студию стало легче. Ему нужно было только показать удостоверение молодому человеку у стойки, и ему указали нужное направление. Он кивнул и улыбнулся, но никто не обратил на это внимания. Некоторые болтали, другие выбегали из переполненного помещения и возвращались обратно. В комнате нашелся свободный стул, с которого можно было наблюдать монитор. Ингвар сел и развернул газету, чтобы не казаться совсем не у дел.
— Ингвар Стюбё, — произнес чей-то голос, на его плечо легла рука.
Он поднялся. Повернулся к говорившему.
— Венке Бенке, — сказал он.
— Кажется, вы меня преследуете, — улыбнулась она.
— Ни в коем случае. Дело просто в ужесточившейся системе безопасности. — И он указал в направлении двух полицейских.
— Ну, если это можно назвать серьезным усилением охраны, — с иронией заметила Венке Бенке, поправляя очки. — А вот использовать опытного и пользующегося заслуженной славой следователя как телохранителя во время записи развлекательной программы — это впечатляет. Вам не кажется, что это... перебор?
Она продолжала улыбаться. Голос был приветливый, немного поддразнивающий. За очками он все-таки разглядел ее глаза, и это заставило его насторожиться.
— Понимаете ли, нам приходится использовать те возможности, которые у нас есть. — Он почувствовал, что вспотел, и снял пиджак. — В такое время, — добавил он и бросил пиджак на стул, с которого только что встал.
— «В такое время»? — повторила она. — Это в какое же?
— Когда убийца на свободе, — ответил он.
— Или несколько убийц, — улыбнулась она. — Насколько я поняла, вы до сих пор не уверены, ищете вы одного человека или нескольких.
— Я уверен, — сказал он, — что человек один. Или — чтобы соблюдать в такое время политкорректность — одна.
Ямочки от улыбки разделили ее щеки на две равные половинки.
— Да, так, конечно, лучше всего, — кивнула она.
Она не собиралась уходить. Ведущий вышел на лестницу, кивая во все стороны, позволил какой-то проворной женщине заново напудрить себе нос и снова исчез в студии. Венке Бенке не шевелилась. Ее взгляд был прикован к лицу Ингвара.
— Какой у вас интересный значок, — проговорил он с тщательно скрываемым волнением.
— Этот? — Она похлопала себя по груди, по-прежнему не спуская с него глаз. — Я купила его в секонд-хенде в Нью-Йорке.
— У него очень интересная история.