– Я не о том. Я имею в виду, что абсолютно неизвестный вам человек, не представившись, просит вас доставить пакет, пообещав вам две тысячи. Вот о чём я. Мне кажется, что это… Весьма странная ситуация, откровенно говоря.

Ингвар Стюбё улыбнулся. Водитель смущённо улыбнулся в ответ: в этом полицейском было что-то, вызывающее доверие.

– А если бы в этом пакете лежала бомба? Или наркотики? – Ингвар Стюбё снова улыбнулся, теперь ещё шире.

– Ничего подобного никогда не бывало!

– Вот как. Никогда. То есть это не первый раз.

– Нет, нет, нет… Я совсем не это имел в виду.

– А что же тогда?

– Слушайте, – начал водитель.

– Я только этим и занимаюсь.

– Да, я иногда беру заказы напрямую. В этом нет ничего особенного. Все…

– Нет. Не все. Большинство агентств по доставке грузов организованы таким образом, что их водители имеют право самостоятельно находить заказы. Но не «Биг-Биль». А вы работаете у них. Когда вы халтурите, вы обманываете «Биг-Биль». И меня тоже.

Ингвар Стюбё усмехнулся.

– Однако оставим это. Вы не запомнили номер, с которого вам звонили?

– Нет. Я просто ответил на звонок.

– Вы не обратили внимание на то, что мужчина… А это был мужчина?

– Да.

– Молодой или старый?

– Не знаю.

– Чёткое произношение? Или он говорил неразборчиво? Может быть, у него ощущался в речи акцент?

– Но я уже ответил на все эти вопросы! Я не помню, какой у него был голос. Я не придал значения тому, что он не представился. Мне нужны деньги! Это ведь так просто. Две дармовые тысячи крон. За просто так!

– А вы не могли просто взять деньги и оставить пакет на месте?

Ингвар Стюбё насупил брови и провёл рукой по подбородку.

- Я…

Водитель чихнул. Носовой платок уже насквозь промок. Ингвар Стюбё закатил глаза.

– Что вы?

– Если бы я так сделал, мне больше не видать таких заказов.

Теперь он стал спокойнее и уже не кричал.

– Точно. То есть вы знали, что такая доставка – тёмное дело? Вы понимали, что никто не станет платить две тысячи крон за перевозку пакета, если в любом агентстве это стоит сто, ну максимум двести крон?

Полицейский больше не улыбался. Водитель спрятал лицо за носовым платком.

– Что же было в этом проклятом пакете? – простонал он. – Что там лежало?

– Я думаю, вы не захотели бы знать это, – ответил Ингвар Стюбё. – Вы свободны. Позже мы с вами свяжемся. Поправляйтесь. Оставьте себе платок. Прощайте.

29

Сара просто исчезла. Эмили проснулась одна. У неё очень болела голова, и впервые вокруг было темно. Наверное, она ослепла. Девочка долго лежала не шевелясь и смотрела вверх. Закрывала и открывала глаза. Никакой разницы. Может быть, с закрытыми глазами чуть светлее – она видела светящиеся точки. Когда она надавливала на глаза, точки превращались в большие пузыри: красные, зелёные и синие. Голова прошла, и она улыбнулась. Хотелось спать, но Эмили попыталась найти Сару.

– Сара, – громко сказала она. – Ты где?

Ответа не последовало. Рядом с ней никого не было. Здорово. Кровать слишком мала для двоих. А Сара ей всё равно не очень нравилась. Она ужасно кричала. Кричала и рыдала всё время. Не могла держать себя в руках, когда появлялся мужчина. Выла и прижималась к стене. Ничего не понимала. Не верила, что он следит за тем, чтобы у них было достаточно воздуха. Когда Эмили вылила томатный суп в унитаз, чтобы мужчина не расстроился из-за того, что ей не нравится еда, которую он готовит, Сара пообещала, что всё ему расскажет.

– Сара? Сарасарасарасара!

Нет. Её здесь нет.

Включился свет – это было похоже на взрыв атомной бомбы. Эмили застонала и закрыла руками лицо. Свет был настолько ярким, что причинял глазам страшную боль.

– Эмили? – позвал её мужчина.

Она хотела ответить, но не могла даже открыть рот. Такой силы был свет. Вся комната была наполнена белым, а вернее, сочетанием белого, серебряного и золотого.

– Эмили, ты спишь?

– Н-н-нет-т…

– Я подумал, неплохо разок тебе поспать без света. Ты спала очень крепко.

Его голос слышался от двери. Он очень редко входил внутрь – боялся, что дверь случайно захлопнется. Эмили вытянула руки вдоль тела. Вдохнула, выдохнула и открыла глаза. В них ударил свет. Она зажмурилась, потом повторила попытку. Слепота прошла. Повернувшись на голос, она увидела, что мужчина надел свою лучшую одежду.

– Хорошо выглядишь, – негромко проговорила она. – Очень стильная куртка.

– Тебе так кажется? Мне нужно уехать. Тебе придётся побыть одной некоторое время.

– И штаны красивые.

– С тобой всё будет в порядке, пока меня не будет. Я оставлю тебе много воды и хлеба, варенье и кукурузные хлопья.

И он поставил на пол два пакета.

– Молока, правда, нет, оно скисло.

– М-м-м.

– Если всё будет нормально и ты не наделаешь глупостей, пока меня не будет, я позволю тебе подняться наверх и посмотреть телевизор как-нибудь вечером. Дам тебе что-нибудь вкусненькое, и мы посмотрим телевизор. В субботу, может быть. Но всё зависит от того, как ты будешь себя вести. Тебе оставить свет или выключить?

– Оставить, – мгновенно ответила она. – Пожалуйста.

У него был странный смех. Казалось, что смеётся маленький мальчик, сам не очень-то понимая, что его так радует. Словно мужчина принуждал себя смеяться, осознавая, что ничего смешного нет.

– Подумаю об этом, – коротко сказал он и вышел.

Эмили попыталась сесть. Он не станет выключать вентиляцию, хотя и уезжает. Она почувствовала такую слабость, что вынуждена была снова лечь.

– Не выключай вентиляцию, – заплакала она. – Пожалуйста. Не выключай вентиляцию!

Если бы только она знала, в каком из гвоздей находится видеокамера, она встала бы перед ней на колени. Вместо этого она прижалась губами к пятну на стене, прямо над её кроватью.

– Пожалуйста, – плакала она, обращаясь к точке на стене, которая могла быть микрофоном. – Пожалуйста, не лишай меня воздуха. Я буду самой послушной девочкой в мире, только не отключай воздух.

30

Уже второй раз выходили специальные выпуски газет, после того как 27 мая около двух часов ночи появились первые сообщения о страшной находке. В глаза Ингер Йоханне Вик бросились кричащие заголовки газет, разложенных в киоске при входе в супермаркет «Ай-си-эй» у стадиона Уллевол. Сейчас нелегко было найти место для парковки. В супермаркете и всегда-то было многолюдно, особенно по утрам в субботу, но сегодня здесь царил полный хаос. Казалось, люди не понимают, зачем они сюда явились, но дома им явно не сиделось. Они искали общества других таких же напуганных и рассерженных людей. Матери крепко держали детей за руку, самых маленьких везли в колясках. Отцы усаживали детей себе на плечи, чтобы те были в полной безопасности. Люди группировались и оживлённо обсуждали происходящее со знакомыми и незнакомыми. У всех в руках были газеты. Некоторые были в наушниках: они следили за последними новостями по радио, на часах было ровно двенадцать. Те, что слушали новости, напряжённо вглядывались вдаль и медленно повторяли для тех, кто был вокруг: