Като Сюллинг, водопроводчик из Лиллестрёма, работал в Фетсюнде. Он был сама любезность, разговаривая по мобильному. Приедет в Осло на следующий день, никаких проблем. Это всё просто ужасно, он сочувствует Лассе и Турид и постарается помочь, если это будет в его силах.
Найти адрес Карстена Осли было несложно. Но вот отыскать его дом оказалось сложнее. Ингвар останавливался три раза, чтобы спросить, как доехать до места. Наконец он заехал на заправку, где толстяк с рыжей чёлкой объяснил Ингвару, как ему найти дом.
– Третий поворот отсюда, – показал он. – Направо, а потом два раза налево. Шестьсот-семьсот метров. Но будьте осторожны. Там дорога не очень.
– Спасибо, – пробубнил Ингвар, нажимая на газ.
Карстен Осли как раз решил последний раз накормить Эмили. Не из каких-то добрых побуждений. Она давно ничего не ела. Он не знал, пила ли она что-нибудь. Девочка не притрагивалась ни к чему из того, что он приносил ей, но ведь вода была и в раковине.
По холму проехал автомобиль.
Карстен Осли взглянул в окно на заброшенную дорогу.
Автомобиль был тёмно-синего цвета. Ему показалось, что это «вольво».
Сюда никто никогда не приезжал. Только почтальон, а он ездит на белой «тойоте».
Она подготовилась заранее: вот это следует сказать и вот так сформулировать свои вопросы. Однако вся уверенность улетучилась, как только она услышала голос Астора Конгсбаккена. Ингер Йоханне не знала, с чего начать разговор.
Он говорил громко. Вероятно, оттого, что плохо слышал, а может, он был сильно раздражён. Когда она в самом начале разговора неосмотрительно упомянула имя Акселя Сайера, она была уверена, что он повесит трубку. Но он этого не сделал. Напротив, беседа наконец-то завязалась, правда, потекла не так, как ей хотелось: он спрашивал, она отвечала.
Позиция Астора Конгсбаккена была абсолютно ясна. Он почти не помнит это дело и не собирается напрягать свою память по просьбе какой-то Ингер Йоханне. Он три раза обратил внимание на свой преклонный возраст и закончил угрозами натравить на неё адвоката. Но что с ней должен был сделать адвокат, осталось неясным.
Ингер Йоханне листала «Рассказ о несостоявшемся самоубийстве» Асбьёрна Ревхайма.
Причин для гнева, который обрушился на Ингер Йоханне со стороны Астора Конгсбаккена, было предостаточно. Ему девяносто два, и к тому же он, судя по всему, порядочный брюзга. Ещё в пятидесятых о его темпераменте ходили анекдоты. Две его фотографии, опубликованные в книге о Ревхайме, изображали коренастого человека с широкими плечами и выдающейся нижней челюстью. Сын, высокий и тонкий как щепка, был его полной противоположностью. На одной из фотографий знаменитый прокурор стоял в чёрном пальто и держал в правой руке свод законов, словно собираясь бросить его на стол судье. Под широкими бровями прятались тёмные глаза, и казалось, что он кричит. Астор Конгсбаккен был злобным человеком. Не все с годами становятся добрее.
Но был ещё брат, старший сын Астора и Унни. Ингер Йоханне щёлкнула пальцами и начала искать соответствующую страницу в книге. Гайр Конгсбаккен стал адвокатом, у него была маленькая контора на Овре Шлоттсгате. Ингер Йоханне решила позвонить ему. Может быть, он поспособствует тому, чтобы вторая беседа с его отцом прошла удачнее. По крайней мере стоит попробовать.
Она позвонила секретарше Гайра Конгсбаккена и договорилась прийти завтра, шестого июня, в десять часов. Когда женщина спросила, что именно её интересует, Ингер Йоханне замялась и через мгновение ответила:
– Одно уголовное дело. Это не займёт много времени.
– Значит, до завтра, – сказал дружелюбный женский голос. – Всего вам хорошего!
Карстен Осли затаил дыхание. Сквозь двойные оконные рамы он услышал, как водитель «вольво» переключился со второй скорости на первую, проезжая последнюю выбоину на дороге к дому.
Карстен Осли прожил в Снаубю почти год. Хозяйство обходилось ему дёшево, хотя и приходилось платить налог за пользование землёй, тонкая полоска которой была дополнена участком леса. Но для него место было идеальным. Первые месяцы он посвятил обустройству подвала, который прежние хозяева использовали для хранения картофеля. Поскольку дом стоял на склоне, было несложно расширить погреб до размеров небольшой комнаты. Он был доволен тем, что у него получилось: он заменил панели на стенах, заложил фундамент для гаража на случай, если кто-нибудь пожалует к нему в гости. Никто не спрашивал у него, зачем ему весь этот цемент, доски, инструменты и трубы: дом стоял уединённо, в пятнадцати минутах езды от ближайшего городка. Именно это ему и было нужно. Никто не приезжал в Снаубю.
Пока не появился тёмно-синий «вольво», который только что остановился во дворе. Карстен Осли стоял на кухне и не стал прятаться. Он стоял неподвижно, глядя, как открывается дверь автомобиля. Из машины вышел человек. Он выглядел утомлённым. Выбравшись из машины, человек поморщился. Его лицо исказилось в гримасе, когда он попытался распрямить спину. Судя по номерам, машина была из Осло, два часа езды отсюда. Человек осмотрелся. Карстен Осли по-прежнему стоял без движения. Незнакомец увидел его через решётку, поднял руку в неловком приветствии, и тогда Карстен спустился к входной двери. Он надел красный свитер и открыл дверь.
– Привет, – сказал он.
– Добрый день!
Незнакомец подошёл к нему, заранее протянув руку. Он был великаном. Толстяк, подумал Карстен Осли. Усталый толстяк.
– Ингвар Стюбё, – представился мужчина.
– Карстен, – ответил хозяин и подумал о цементе, оставшемся после бетонирования подвала, и об инструментах.
У него никогда не было гостей. Этот первый.
– Приятное местечко, – сказал незнакомец и взглянул на лес. – Чудесный вид. Давно здесь живете?
– Не очень.
– Вам следовало сообщить о переезде. Сложно было найти вас. Я могу войти?
Карстен Осли мысленно представил себе каждую комнату: может ли что-то его выдать? Нет. Нигде ничего. Ни детской одежды, ни игрушек, ни фотографий или вырезок из газет. Порядок. Чистота.
– Конечно, входите.
Карстен повернулся спиной к гостю. Он слышал за собой тяжёлые, гулкие шаги незнакомца. Мужчина выглядел измученным. Карстен, напротив, был молод и полон сил.
– Ого! – воскликнул Стюбё. – Ну и порядок у вас!
Карстену не понравились его глаза. Такое впечатление, что они всё замечают. Казалось, что у этого человека в голову вмонтирован фотоаппарат и он беспрерывно щёлкает: диван, телевизор, большая фотография, которую Осли сделал во время путешествия с Эллен в Грецию, перед тем как они расстались.
– Что вам угодно?
– Я из полиции.
Карстен Осли пожал плечами и уселся на стул. Полицейский продолжал расхаживать по комнате и изучать её глазами.