– Лихо. Так они, выходит, и не воры вовсе, а благодетели.
– С этим мы ничего не поделаем, а потому просто забудь. Не трави душу.
– Не буду, – легко согласился Сергей.
А чего, собственно, не согласиться. От того, что тут и сейчас будешь сотрясать воздух гневными высказываниями, ничего не изменится. А голод им в любом случае не грозит. Ну да, рыба уже приелась дальше некуда, а тут и физические нагрузки, и раненым все же нужно что-то более существенное, чем рыбная диета. Но это можно и перетерпеть.
Им сейчас нужно думать над тем, как выжить. Кое-кому куда больше не повезло или ума не хватило понять, где они оказались и что для выживания им нужно организовываться и сплачиваться. Вон, шкипер сказал, что еще одну заставу уже по второму разу вырезали. Павол пополнил эту информацию сведениями: оказывается, с десяток тел не нашли, и все, чьи останки не были найдены, объявлены в розыск.
Разумеется, это не значит, что охотники уже встали на их след. Поди найди их, если парней захватили в плен и предали мученической смерти в пинкских стойбищах. Могло случиться и так, что этот десяток полег во время патрулирования или охоты. Да мало ли. Охотники за головами ребята неглупые и прекрасно это понимают, но розыскные листы на всякий случай при себе имеют. Да и остальные не упустят своего шанса, если таковой представится. Так что если появится кто в поле зрения, то конец будет один. Никто не станет возиться с арестом, только убедятся в том, что ошибки нет, а там и грохнут.
– Сергей, ты, помнится, говорил, что охотник, – вдруг сменил тему сержант.
– Ну говорил, – насторожился Варакин, уж больно не понравились ему речи лица начальствующего. – Что, захотелось свежатинки поесть? Так тут ведь и самому на вертеле оказаться можно. Причем заживо.
– Мы тут с капитаном поговорили, – не обращая никакого внимания на слова подчиненного, продолжил Грибски. – Не дадут пинки нам спокойного житья. Сегодня в вас опять стрелы пускали, хорошо хоть обошлось.
Обошлось… Это как сказать. Если бы Хват не был в бронежилете, то поймал бы грудью стрелу. Теперь, вон, даже по заставе ходит в нем, говорит, что, пока не вылезет из этой задницы, и вовсе его снимать не будет. Да на Сергея посматривает как на отца родного, ведь не хотел надевать, устал таскать эту тяжесть, но Варакин настоял, чуть ли не пинками заставил.
– Уж не собираешься ли ты отправлять нас в ночные секреты? Сразу говорю: затея не из лучших. Глупая затея. Я в лесу кое-чего стою, не вопрос, но в степи, да еще и ночью эти парни меня враз прищучат.
– Не дураки, понимаем. Но тут какое дело. Нельзя позволять арачам вольно вокруг заставы кружиться. Дальше только хуже будет. В открытом бою мы потеряли шестерых из девяти наших погибших. Трое убиты при ночных нападениях, а пополнения все нет.
Ага, получается, сержант посчитал всех, включая и отправленных тяжелых, что не выжили. Да вернувшегося и все еще плохого Павола как бойца считает. Плохо. Тут ведь половина гарнизона с ранениями бродит, ну и какие они бойцы?
– Я слышал, что на Южном континенте тамошние дикари свои стрелы ядом смазывают, – между тем продолжал Милош. – Если арачи до такого додумаются, нам не поздоровится. Легкие ранения и царапины у нас тут, считай, уже за правило, а как яд применят, тут и приходи, кума, любоваться.
– А ты не думай о плохом. Знаешь, некоторые умные мужи считают, что мысль порой имеет свойство воплощаться в жизни. И что самое поганое, в основном именно дурные мысли и сбываются.
– Нам от того не легче. Словом, если арачам не дать понять, что вокруг заставы шастать не так чтобы и безопасно, дальше будет лишь хуже.
– Десяток послать вы не можете, значит, расчет на мое отделение. Ну и что мы трое можем?
– Кое-что сумеете. Посуди сам. Стойбища арачей не в одном десятке верст от заставы. Только дурак расположит свои жилища так близко, а арачи не дураки. Но тогда что получается – они каждый день бегают к нам, караулят всю ночь, а потом весь день добираются до своих шатров?
– Глупость получается.
– Вот и я о том. Для того чтобы подкараулить наших часовых и пустить удачно стрелу, много народу не нужно. Человек пять вполне достаточно, ведь семьи нужно кормить, а они в основном за счет охоты живут.
– Думаешь, эти пятеро всю ночь караулят нас, а потом где-то становятся на дневку?
– Угу. Может, и не пятеро, но вряд ли хотя бы десяток наберется. Скорее всего, и днем за заставой наблюдают, но большинство отдыхает и готовится к ночной вылазке.
– И им точно известно, что пополнения мы до сих пор не получили и нас здесь все меньше.
– Именно. Вот так покружат еще малость, а потом навалятся скопом. Ты еще в голове держи то, что три заставы они разгромили и как минимум около сотни карабинов заполучили, да с припасами. Так что, если соберутся в кулак, нам конец.
– Ну хорошо. Допустим, мы прищучим этих. Но ведь арачи и осерчать могут, да навалиться скопом. Выстоим мы?
– Может, и так. Но хуже точно не будет.
Резон в словах Грибски был, и по всему выходило, что выбора особого у Сергея и его парней нет. Вернее, он вроде как был, но тогда кто-то другой должен взять на себя труд по зачистке окрестностей заставы. Словом, вставал извечный вопрос – кто, если не я?
Хм… А вот хоть бы и сам Милош. Резонно. Никогда не предлагай то, что не готов сделать сам. Сергей внимательно посмотрел на сержанта. Да нет, он-то как раз может, но понимает, что случись беда с капитаном – и вся ответственность на него ляжет. Не перекладывает он свою ношу на других, а просто подбирает подходящего исполнителя, потому как ему ответ держать за парней, оказавшихся под его рукой. Понятно, что ответ не перед начальством. Тому как раз наплевать…
Вернее, начальству хотелось бы, чтобы застава стояла и дело свое делала, но вот конкретно на людей плевать. Вырежут – других пришлют. Хотя… Что-то у них не срастается. Вероятно, не рассчитывали на такие большие потери, потому и не успевают восполнять некомплект. Ну так и выставили бы полноценные форты. Арачи на дерьмо изошли бы, но вряд ли смогли бы что-нибудь поделать.
Ах да, политика. Это сразу приведет к обострению отношений. Ведь мало того, что страшная эпидемия прокатилась по всему миру, из-за чего колонизация притормозилась, так ведь еще и не могут поделить, кому занимать эти территории. Как будто эти земли бесхозные и люди здесь не жили веками.
Ладно, это все полемика. Главное то, что, похоже, впрягаться в это все же придется. Можно, конечно, отказаться, и хрен кто заставит их выйти за ворота. Но если просто сидеть здесь, это лишь оттянет неизбежный конец, как затянувшаяся агония. И потом… Плохо это, потому как послужит негативным примером. Сегодня они откажутся, завтра другие, и тогда точно абзац.
– Хват, Ануш, вы как насчет прогуляться за стены? – Сергей-то уж подумал и готов, но парней силком не потянет.
Грибски и капитан чувствуют ответственность за гарнизон, и потому им нужно принимать решение, кого отправлять. А вот Сергей точно никого не потянет силком и не станет уговаривать. И без того на совести груз неподъемный. Но за то он сейчас наказание принимает. Уходить же, зная, что на его совести еще две жизни… Нет уж, увольте. Если суждено… Хотелось бы с легким сердцем.