Он уже пару раз бывал на этой позиции, при ознакомлении и отработке действий по сигналу тревоги. Согласно боевого расчета их десяток занимал оборону именно здесь. Позиция предусматривала фланговый огонь, во время атаки района пристани. Единственного удобного места для высадки. Окопы располагались в некотором отдалении от края обрывистого ската, и само русло реки было в мертвой зоне. В принципе ничего страшного, так как атаковать с этой стороны было просто не реально.
Осознав тщетность попыток, что‑либо рассмотреть на реке, Брыль вновь приник к «баличу» и выстрелил на очередную вспышку. Вновь посетила мысль о глупости его действий. Однако, его мнение тут же изменилось, когда над головой пролетела вражеская пуля. Если и его гостинцы летают так низко, то вряд ли арачи чувствуют себя лучше. И потом, интенсивность обстрела со стороны центра позиций арачей значительно снизилась после того, как наемники начали забрасывать их гранатами.
Еще малость и арачи подадутся восвояси, уж больно они не любят людей терять. Об этом говорили старожилы, это же он наблюдал и сам, когда господин Варакин в одиночку отгонял свору пинков, обстреливавших их пароход.
А потом он вдруг увидел около дюжины светлячков взмывших в высь и по дуге устремившихся к земле. Летели они не к ним, а в сторону причала, а если быть более точным, то к крайним домам. Именно там и полыхнули разрывы. Вроде ничего особенно страшного. В гранате взрывчатки не так чтобы и много, а потому ничего порушить она не может, разве только побить стекла, или сломать дверь, если рванет прямо под ней. В гранате главное это осколки, разлетающиеся в разные стороны и разящие всех без разбора. Но была у нее все же еще одна особенность, если рванет в каком сушняке, то вполне может его поджечь.
Именно так и случилось. Дома на окраине пока не имели хозяев. Именно по этой причине, там сейчас заняли оборону защитники Донбаса, стреляя по нападающим. Стрельба как и на их позиции вялая, так как били только «баличи». Но главное это то, что эти дворы были не обжиты и не ухожены и там до сих пор оставались щепа и стружка.
Вот одна из этих кучек, неподалеку от стены дома и загорелась. Если не потушить в самое ближайшее время, то полыхнет весь дом. Как видно защитники не замечают пока еще слабого огонька, как бы потом поздно не было. Но Брыль наблюдает за этим лишь краем сознания. Ну не бежать же ему туда, в самом‑то деле. Он конечно многое из армейской жизни успел позабыть, но десятник довольно резво взялся восстанавливать былое. Поэтому покинуть позицию у Брыля и мысли не возникло.
Народ было заволновался, так как и их вполне могли забросать гранатами, они то поближе будут. Но Михал не дремал и прибегая к площадной брани, быстро пояснил, чтобы ополченцы делали свое ело и не отвлекались по пустякам. Мол, красная ракета, взмывшая в небо, это сигнал пароходу и вскорости тут появится Хор, который покажет арачам Кузькину мать.
Заявление десятника несколько успокоило людей. Оказывается, начальство все предусмотрело и учло. Остается только подождать. Но сколько ждать? Брыль успел выстрелить еще два раза, когда в районе причала опять рванули гранаты. Бросил туда взгляд. Так и есть, слабый огонек уже разросся до полноценного костра, пламя которого жадно лижет стену дома. Стружка еще прошлогодняя, всю неделю дождя не было, потому все высохло и сейчас полыхнуло как порох.
Кстати, дом то же из хорошо просохшего дерева. И весь поселок из деревянных домов, да еще и стоят неподалеку друг от друга. Загорится один дом, и такое может начаться. Люди бросятся тушить, а арачи с того берега начнут их обстреливать, воспользовавшись освещение от пожара. Хорошо хоть арачи не догадались запустить горшки с каким горючим маслом, вот уж было бы веселье.
Не даром говорят, не думай о плохом, оно и не случится. Словно подслушав его мысли, в небе вновь мелькнули огоньки. Вот только, после падения очередных снарядов не раздались взрывы, а полыхнуло пламя. Весело так полыхнуло, и страшно. Брыль в войну видел горящие деревеньки и эта картина тут же предстала перед его взором.
— Михал, пока пароход дойдет, эти ироды спалят здесь все к лукавому.
— Ты предложить что хочешь или только блажить можешь? — Зло огрызнулся десятник, не отрывая взора от разгорающегося пожара.
— Помнишь, наемники рассказывали, как они метали гранаты в арачей на лодках?
— Опасно это. У одного из них граната в руках рванула.
— А эдак они бед понаделают.
Брыль снова бросил взгляд в сторону домов. Большинство зажигательных снарядов прошло мимо, некоторые горшки так и не разбились, другие горели просто на земле. И только один угодил точно на крышу одного из строений, которое сейчас занималось пламенем. Вокруг видны фигуры людей, борющихся с возгоранием. Вот один из них согнулся и повалился на землю. Как видно, поймал пулю арачей.
Михал смотрел в ту же сторону. Даже в ночи было видно, что картина его не радует. Но так же легко угадывалась и его неуверенность. У его подчиненных имелось по две гранаты, вот только обращаться они с ними практически не умели. С ними было проведено лишь пара занятий и только раз они метали учебные образцы. То же, что предлагал сделать Брыль, требовало хотя бы небольшой практики, которой у бойцов Михала не было. Но и просто так отсиживаться то же не дело.
— Возьми гранаты еще у двоих и ползи за мной. Будешь подавать мне и не вздумай сам метать. Понял?
— Понял Михал.
— Тогда за дело.
Когда Брыль подполз к краю обрыва, десятник уже стоял на коленях, всматриваясь в темноту. Брыль так же приподнялся и попытался что‑либо рассмотреть. Пользы от этого было чуть. Какие‑то смутные тени, ближе к противоположному берегу и ничего конкретного. А нет, вон легонько так сверкнуло, как самокрутка, а скорее все же фитиль. Еще. И еще. Похоже арачи готовятся запустить следующий подарок.
— Разжимай усики и подавай гранаты мне. Только разжимай, ничего не дергай, — приказал Михал.
Затем резкий металлический звон отлетевшего рычага предохранителя. Практически одновременно хлопнул капсюль. От неожиданности Брыль даже вздрогнул. Секунда. Другая. Михал замахнулся. Третья. Наконец граната отправилась в полет.
Дзынь! Рычаг отлетел. Хлоп! Боек наколол капсюль. Над головами арачей коротко полыхнуло. По ушам ударил резкий звук близкого разрыва. Над головой пропищала пара осколков. Очень похоже на комариный писк, только более громкий и внушающий страх. Брыль даже втянул голову в плечи. С реки доносятся крики полные отчаяния, боли и испуга.
Несмотря на все переживания, ополченец все же не растерялся и когда десятник отправил в полет вторую гранату, сунул ему в руку следующую с уже разжатыми усиками и начал разжимать на четвертой. Перед ним было еще две гранаты, в подсумках еще две. Арачам мало не покажется.
И закрутилась мельница. Брыль без суеты и не торопясь разжимал усики у гранат и подавал их Михалу. Тот столь же неторопливо, словно и не смертоносные игрушки в его руках, запускал их в полет. При этом оба понимали, что случись дефект в запале и обоим конец, но тем не менее действовали монотонно, как в забое, где каждый досконально знает свое дело.