– Слушай ты, жирная сука, ты что думаешь – мы не знаем, сколько ты за своих щенков гребешь?! Как людей кидаешь, как слово свое поганое держишь? А ну плати, падаль!
Когда они уселись в машину, Валентин Сергеевич протянул деньги собачника Белову.
– Вот тебе, Саша, и компенсация за моральный ущерб! Бери-бери, я думаю, твои друзья возражать не будут?..
– Бери, Белый!.. – добродушно ухмыльнулся Космос.
– Бери, Саня, бери, – кивнул Пчела. И Саша взял.
– С почином тебя, Саша, – отечески похлопал его по плечу старшак.
А ещё через пару дней Космос и Валентин Сергеевич привезли к Белову маму. Татьяна Николаевна, четко следуя указаниям Юрия Ростиславовича Холмогорова, списалась с дальней родственницей – одинокой двоюродной сестрой её рано умершего мужа. Тетка-бобылиха, не вникая в детали, сразу согласилась принять беглеца. Этой новостью мама поделилась с сыном. По её мнению, это был идеальный вариант – небольшой город на Северном Урале, собственный дом в тихом месте, почти натуральное хозяйство… Сашу, наоборот, совсем не грела перспектива сваливать из Москвы куда-то к черту на кулички, жить, по сути, у чужого человека. Он попытался убедить маму в том, что прекрасно отсидится и здесь, но Татьяна Николаевна, буквально сходившая с ума от переживаний за сына, настаивала. Совершенно неожиданно её поддержал Валентин Сергеевич.
– Поезжай, Саша, – убедительно посоветовал он. – Твоя мама права – береженого Бог бережет! Пока здесь тихо, это верно, но что будет дальше – кто знает?..
Скрепя сердце, Белов согласился и стал готовиться к отъезду. Точнее, к его отъезду готовились другие – мама собрала вещи, друзья устроили отходную, а Валентин Сергеевич вручил Саше запечатанный конверт, на котором были написано лишь одно слово: «Боцману».
– Это, Саша, мой старый кореш, – объяснил старшак. – Его в этом городишке каждая собака знает. Будет трудно – обращайся смело! Чем сможет – поможет.
Так Саша оказался в Североуральске. Поначалу он безвылазно сидел в старом, покосившемся пятистенке на самой окраине города. Тетка, надо отдать ей должное, с расспросами не лезла, она вообще была крайне немногословна. У неё действительно было тихо и вполне безопасно, но, боже, до чего же скучно! Торчать сутками напролет в четырех стенах для деятельной натуры Белова было просто невыносимо. Он едва не выл от изводившей его смертной скуки. Саша стал задумываться – чем бы ему заняться.
Устроиться на работу он по понятным причинам не мог, а жить на что-то было надо – не сидеть же вечным нахлебником на шее у тетки-пенсионерки. Она и так еле-еле сводила концы с концами, и лишняя копейка была бы как нельзя кстати. И вот однажды он решился – отправился на поиски Боцмана.
Он явился к местной братве в ореоле столичной славы. Слухи о массовом побоище у подмосковного мотеля докатились, понятное дело, и сюда. Поэтому Белова, непосредственного участника столь громкого события, приняли на ура. Малява от Валентина Сергеевича добавила масла в огонь – в своем послании старшак представил Сашу чуть ли не главным героем битвы, этаким непобедимым Ильей Муромцем.
К весне Белов уже вполне освоился в новом для себя деле. Он делал то же, что и его новые друзья, – собирал дань с торгашей на рынках, гонял оттуда «залетных», ездил на разборки, дрался, если в этом была необходимость…
Все реже и реже его занимал вопрос – а хорошо ли все это? Он просто выполнял свои обязанности, и старался делать это как можно лучше. Да, теперь ему часто случалось быть жестким, но таковы были особенности его новой профессии, и с этим приходилось мириться. В конце концов, ведь и в армии ему тоже доводилось применять силу, чтобы добиться порядка и дисциплины! Так в чем же разница?..
К новому для себя делу, как, впрочем, и к любому занятию в своей жизни, Белов отнесся со всей ответственностью. Он старался вникнуть во все тонкости, не чурался никаких поручений, все примечал и сразу мотал на ус. Такой серьезный подход принес свои плоды – авторитет Белова среди коллег-братков рос не по дням, а по часам. Его умение находить наилучший выход из любой затруднительной ситуации, решительность и стремление к справедливости были оценены братвой по достоинству. На разборках его мнение порой значило едва ли не больше, чем мнение самого Боцмана. Того, конечно, такой расклад совершенно не радовал, но он терпел, памятуя о том, от кого Саша привез ему маляву.
Летом, когда в Североуральск нагрянули соскучившиеся по другу Космос, Пчела и Фил, перед ними предстал совсем другой Белов – не мечтающий о далеких вулканах и о щенке мастифа юноша, а жесткий, решительный и умелый бригадир, правая рука местного пахана, строгий, но справедливый командир своего маленького войска. Космос воспринял такие перемены в друге с бурным восторгом. За те несколько дней, что гости провели в Североуральске, он успел достать всю компанию без удержу фонтанирующими из него прожектами будущей совместной деятельности в столице.
Вернувшись в Москву, Белов сразу, без раскачки подключился к делам Космоса и Пчелы. Его уже не надо было ни уговаривать, ни учить – сказывалась уральская «стажировка», прошедшая на пять с плюсом. Теперь он сам мог научить кого угодно. И вскоре как-то само собою вышло так, что Саша стал во главе их поначалу небольшой команды. Не потому, что он стремился к этому сам – просто никто из друзей не оспаривал его первенства. Все важные дела они обсуждали вместе, но последнее слово всегда оставалось за Беловым. В этом не было ничего странного и ничего нового – так повелось в их компании ещё со школьных времен.
Со временем их команда крепла, приходили новые люди, авторитет и влияние бригады росли как на дрожжах. На рынках севера Москвы не осталось, пожалуй, ни одного торгаша, кто не слышал бы о Белове.
Впрочем, теперь большинство знакомых называло его иначе. Саша Белый – это имя с легкой руки Космоса пошло гулять из уст в уста и стало визитной карточкой всей бригады.
Прошло полгода, как Белый вернулся в Москву, и он стал понимать, что они выросли из коротких штанишек подручных Валентина Сергеевича. Все чаще он задумывался, как бы ему вырваться из-под надоевшей опеки дряхлеющих «старшаков». И дело тут было не только в заработанных деньгах, большая часть которых уходила наверх. Просто ему надоело работать с оглядкой на кого-то, хотелось все, абсолютно все, решать самому.