— Не останавливайся.
— Джесси стоял у заднего крыльца и бросал в окно камешки, чтобы привлечь наше внимание. Он кричал, спрашивая, где, черт побери, ты находишься. — Ники поджала губы. — Лицо у него было таким, что увидеть это еще раз очень бы не хотелось.
Я почувствовала холод, более сильный, чем можно было ожидать, и какую-то опустошенность. Сунула руки в карманы своего свитера. Свет в светофоре сменился на зеленый, но машина, стоявшая перед нами, не двигалась. Я протянула руку и нажала на гудок.
Ники бросила на меня сердитый взгляд:
— Успокойся. С ним ничего не случится.
— Просто доставь меня туда.
Я почувствовала на себе взгляд Ники. Казалось, она пронзает меня им насквозь, вплоть до самых потайных уголков моей души. Я опасалась, что сбудутся мои наихудшие предчувствия, что Джесси по невнимательности или беспечности может невольно причинить себе вред.
— Я понимаю, что это кто-то другой, но мне не хочется, чтобы он видел это. Мне даже не хочется, чтобы он вообще входил в морг. После всего того, что произошло, просить его прийти было бы уж слишком.
Теа, по-видимому, почувствовала напряженность в нашем разговоре и загремела своим креслицем.
— Выйти. Я хочу выйти, — заверещала она.
— Он был подавлен до такой степени? — спросила Ники.
Нет. Он был очень расстроен. Его друг Исаак Сандоваль погиб в автокатастрофе, а наехавший на них водитель сбежал с места преступления. А всего несколько месяцев назад брат Исаака, Адам, погиб, пытаясь схватить убийцу и отдать его в руки правосудия. Вопреки очевидным фактам и здравому смыслу Джесси считал, что оба брата погибли по его вине. И это чувство вины мучило его.
Я показала на перекресток:
— Это здесь.
Мы повернули за угол. Морг входил в управление окружного шерифа и представлял собой низкое здание, спроектированное таким образом, чтобы быть незаметным. Рядом стоял черный «мустанг» Джесси. Ники поставила свою машину там же. Я открыла дверцу еще до того, как автомобиль остановился.
Стремительно вбежав в здание, я обнаружила там Карла, ходившего по холлу взад и вперед. Как всегда, он выглядел безупречно — отлично отутюженные стрелки на голубых джинсах, очки с круглыми линзами, выражение лица напряженное.
Увидев меня, он замер на месте.
— Бог мой!
— Где Джесси?
Он показал на дверь, и я бегом помчалась через нее, попала в коридор, потом толкнула еще одну дверь и очутилась в холодном хранилище. В стене находились ряды выдвижных контейнеров для тел. Один из них был открыт. Служащий управления шерифа вытягивал из него лоток, на котором лежало тело, накрытое простыней.
Джесси наблюдал эту картину, сидя в своей инвалидной коляске. Лоток находился на уровне его глаз. Сотрудница морга собиралась снять простыню.
— Не делайте этого, — попросила я.
Женщина повернулась, и на ее лице отразилось удивление.
— Вам здесь находиться не положено.
Джесси не шевелился, и я пошла к ним.
Сотрудница подняла руку:
— Повернитесь и уходите туда, откуда пришли.
Джесси сидел неподвижно, ухватившись за ободки управления. Женщина выдвинулась вперед, чтобы прикрыть тело мертвого человека своим собственным. Я оттолкнула ее и подошла к Джесси.
— Джесси, это я.
Джесси наклонил голову и закрыл лицо обеими руками. Я рухнула на колени рядом с его коляской и обняла его. Он словно окаменел. Ему было явно холодно, и он весь дрожал.
— Дыши, — сказала я ему.
Он уткнулся лицом мне в плечо, а пальцами гладил мои волосы. Я почувствовала прикосновение его губ к шее, а когда он наконец глубоко задышал, то это произошло одновременно со страстным поцелуем.
— Мэм.
Тон сотрудницы морга стал мягче.
Джесси нашел мою щеку и губы и целовал их, поглаживая мои волосы, прижав мою голову к своей.
— Если не возражаете, скажите, кто вы, — потребовала сотрудница.
Я подняла взгляд и увидела бейдж с ее именем — «Агилар».
— Эван Делани.
Лицо женщины от удивления вытянулось. Она кивнула в сторону тела:
— Эван Делани вон там.
— Сомневаюсь в этом, — сказала я, встав на ноги. — И мне хотелось бы услышать объяснения.
Джесси отвернулся от простыни. Он вынул из кармана телефон и набрал номер. Агилар скривила губы:
— Сэр, пожалуйста. Не сейчас.
— Это нельзя откладывать. — А в трубку сказал: — Это я. Послушай-ка.
Потом Джесси приложил телефон к моему уху, и я сказала:
— Привет!
— Эван? Бог милосердный!
Голос у моего брата был хриплый. Я начинала понимать, насколько широко распространилась эта страшная весть.
— Со мной все в порядке, Бри. А как мама и папа?
— Плохо. Мне хотелось получить подтверждение, прежде чем позвонить им. Господи Иисусе, как только могла произойти такая ошибка? Эван, ты не знаешь?
В телефоне слышался шум проезжающих машин.
— Ты где?
— Еду со скоростью ракеты «Томагавк» по Четырнадцатому шоссе. В Санта-Барбаре буду через несколько часов.
Я почувствовала, что задыхаюсь, и попыталась успокоиться.
— Ты хочешь сказать, что подумал, будто я мертва, и решил сам сесть за руль?
Он издал какой-то громкий звук, который должен был имитировать смех.
— Военно-морскому флоту очень не нравится, когда я беру один из казенных «хорнетов» для личного пользования. — Его голос снова стал нормальным. — Мы будем на месте через три часа.
«Мы» означало «мы с Люком», моим племянником.
— Жду не дождусь вас, — ответила я и вернула телефон Джесси.
— Мэм, вы можете предъявить какие-либо документы, удостоверяющие вашу личность?
Я показала Агилар мое водительское удостоверение. Она с раздражением взглянула на него.
— Кэтлин Эван Делани. То же самое, что и на кредитных карточках, обнаруженных на трупе.
— Черт побери! — Я взглянула на простыню и на Джесси. — Ты слышал?
Он отключил телефон.
— Похищенное удостоверение личности. Или липовое. Ты знаешь, что это значит?
— Черри Лопес. Это последний удар из тех, который она так любила наносить людям.
— Моя сумочка, — пояснила я Агилар, — была похищена прошлым летом. Похититель — онлайновый мошенник. Это может быть каким-то образом связано.
Черт побери, неужели Лопес продала информацию, касающуюся моих онлайновых сделок? Или под простыней сейчас лежала профессиональная воровка?