Он посмотрел на меня безумным взглядом:
— Не нужно. Я сам могу встать. Отойдите в сторону.
Несколько посетителей и метрдотель взяли меня в кольцо. Метрдотель высокомерно позвал меня к себе двумя пальцами:
— Мадам, вам нужно уйти. Следуйте за мной.
— Отойдите, Пьер.
Я оттолкнула его прочь с помощью коляски. Пи-Джей размахивал руками.
— Не трогайте ее.
Деви поднесла руку к своему горлу.
— Он парализован. Оставьте его.
— Помни, я сделала тебе двухминутное предупреждение до того, как взорвусь. Осталось шестнадцать секунд.
— Кэтлин, тебе нужна помощь. Позволь мне отвезти тебя домой.
— Пятнадцать. Кредит и мошенничество. Четырнадцать. Занятие юридической практикой без соответствующей лицензии.
— Джесси, что мне делать? — спросила Деви.
— Это не Джесси. Тринадцать.
— Что вы хотите этим сказать? Конечно же, это Джесси.
Она с ужасом озиралась вокруг, а он полз по полу, пытаясь добраться до своего стула.
Пи-Джей работал в поте лица.
— Пожалуйста… возвращайтесь к своим блюдам. Позвольте мне сохранить свое достоинство.
Метрдотель отошел назад. Я взяла свой бокал с двойным бакарди.
— Двенадцать, Пи-Джей… Одиннадцать.
— Пи-Джей? Кто такой Пи-Джей? — спросила Деви.
— Это он. Десять. Кража в особо крупных размерах. Девять. Этот костюм. Восемь. Платье для Синсы. Шесть. Цветы, которые ты прислал мне. Пять.
Он продолжал ползти.
— А что случилось на счет «семь»?
Я отставила коляску так, чтобы он ее не достал.
— Четыре. Авиабилет первого класса до Барбадоса. Скажи, кто ты такой?
— Эван… Кэтлин…
— Три. Притворяешься паралитиком, хотя здоров как бык.
Люди начали оборачиваться. Метрдотель, официанты и все сидящие в зале внимательно наблюдали.
— И это для того, чтобы надуть эту девушку и выманить у нее деньги.
— Нет.
— Два. Разбиваешь сердце… — тут мой голос дрогнул, — родному брату.
— Я этого не делал.
— Ты делаешь это прямо сейчас. Один. Валишь всю вину на Бриттани Гейнс.
Он дополз до стола, тяжело дышал и ничего не говорил.
— Ноль.
Я выплеснула ром ему в лицо. Еще больше открытых от изумления ртов и восклицания: «Ну и стерва, черт побери!»
— Теперь я дошла до состояния бешенства.
Я достала из повязки зажигалку Деви. Подняла вверх, держа палец на зазубренном колечке. Лицо у Пи-Джея стало белым.
— Ты когда-нибудь слышал о напитке, который называется «Пылающее дерьмо»?
— Чистый бакарди — это не…
— Нет, это ты пылающее дерьмо.
Я щелкнула зажигалкой. Вспыхнуло пламя. Пи-Джей вскочил на ноги и во всю прыть помчался к выходу.
Я догнала Пи-Джея в четверти мили от «Сан-Исидоро-Ранч». Он шел по обочине, подняв большой палец вверх. Услышав шум приближающегося автомобиля, он с надеждой посмотрел через плечо. Потом немного подумал, подпрыгнул и пустился наутек.
— О, пожалуйста! — сказала я.
Мы направлялись по идущей вниз лесной дороге в сторону местечка Монтесито. Я дала ему небольшое преимущество на старте, после чего проследовала в том же направлении на достаточно близком от него расстоянии, чтобы шум двигателя был более устрашающим. Десять миль в час. Мог бы и побыстрее. Я выключила сцепление и сильно нажала на газ.
Пи-Джей рванул, как настоящий спринтер. Девятнадцать миль в час. Вот теперь другое дело.
Однако, пробежав семьдесят ярдов, он выдохся и начал спотыкаться. Когда он перешел на шаг, я поравнялась с ним и опустила стекло.
— Сколько времени ты собираешься продолжать эту гонку? У меня полный бак.
Пи-Джей задыхался и ловил воздух широко открытым ртом. Его взгляд свидетельствовал о том, что он сдается. Он заковылял к большим валунам в стороне от обочины и рухнул от усталости. Я заглушила двигатель и вышла из машины.
— Я заплатила по счету за твой ленч.
— Прекрасно, — еле выговорил Пи-Джей.
— В противном случае это пришлось бы сделать Деви. Но ты мне заплатишь. И заплатишь по большому счету.
Он уставился на свои ноги и тряс головой.
— Оставь, ладно? Одного Джесси в моей жизни вполне достаточно.
Если бы у меня не были поломаны ребра, я свалилась бы в истерическом хохоте.
— Это даже не ирония, так ведь?
— Этот огромный указующий перст постоянно перед моими глазами. Полная безукоризненность, всегда умнее всех. И вне всякой критики.
— Эх ты, Пи-Джей!
Пи-Джей медленно соскользнул с валуна, пиджак у него задрался. Сев на землю, он обнял руками колени и опустил голову.
— Ты все расскажешь ему, так ведь?
Неужели он серьезно полагал, что его главной проблемой является Джесси? Хорошо, как же еще?
— Сколько времени ты этим занимался? Скольких людей обманул?
Он сидел, взявшись за голову. Колени дрожали.
— Я в таком дерьме!
— Бриттани имела к этому хоть какое-то отношение?
— Нет, — ответил он, качаясь взад-вперед.
Сказал он это мягко, но фраза прозвучала как пощечина.
— Пи-Джей, но почему? — Поскольку он не ответил, я взяла и повернула ему лицо так, чтобы он смотрел на меня. — Почему ты так поступил со мной?
— Я не думал, что ты воспримешь это так болезненно.
Я хотела посмотреть ему в лицо, в его смазливое, глупое, искаженное болью лицо. Было прохладно, солнце светило неярко. Он искоса смотрел на него своими голубыми глазами. Мимо мчались машины, оглушая нас своим грохотом.
— Ты знал, что это поставит меня в труднейшее положение.
— Нет, ты ни за что не должна отвечать. Ты не несешь никакой финансовой ответственности. Таков закон. Ни банки, ни кто-либо другой не могут предъявить тебе никаких претензий.
— Банки не предъявили. Предъявили Мерлин с Мерфи.
— Я не знал, что они будут вовлечены в это. Честно.
— Что же, по-твоему, должно было произойти?
— Не знаю.
Он поковырял каблуком в землю.
— Что ты там говорил мне о клептомании Бриттани?
— Я был к ней несправедлив.