Ведущий в погибель | Страница: 178

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

– Да, – согласилась Адельхайда с улыбкой. – Все это можно сказать руководству; и ты скажешь, не сомневаюсь. И это будет неплохим оправданием вашим действиям. Вот только возразить твоим словам несложно. Тот факт, что два стрига попались живыми – случайность, и вашей целью это не было. О том, что фон Люфтенхаймер подвержен в некотором роде исцелению, что его можно сохранить для дальнейшей государственной службы – никто и не подозревал; уж вы не знали об этом точно. А что до меня… Зондергруппа была на подходе. Даже если бы она явилась на следующий день, если б я выложила Арвиду все известные мне тайны, если б и мое полное подчинение свершилось бы к тому времени… Эти ребята зачистили бы замок, и в живых никого бы не осталось, и все тайны остались бы тайнами. Все проблемы были вполне решаемы и без вашего вмешательства.

– Мы сохранили ценного агента. Не факт, что этот агент остался бы в живых в случае штурма.

– А о другом факте вы не задумались? Ведь вы явственней некуда дали понять Арвиду, что он раскрыт. Вообрази, что нам таки удалось бы уйти через тот ход в часовне, а он остался – живой и здоровый. Что зондергруппа не пришла утром, а задержалась, и штурма не было…

– Медяк ей тогда цена, – буркнул Курт и, вздохнув, отмахнулся: – Я понял тебя. Но Арвид не ушел бы. Primo, он и понятия не имел, что зондергруппа по его душу уже в пути. Ну, а secundo – мы слишком крепко его привязали. Ведь он всерьез загорелся идеей моего обращения; без ложной скромности придется заметить, мне подобных он не видел – судя по реакции его птенца, до сих пор перед его давлением никто не мог устоять.

– Да, – передернувшись, точно от холода, проронила Адельхайда. – Ты смог… А меня он подчинил за мгновение.

– Зато ты успела ранить одного из них, – утешил Курт. – Кстати, кого?

– Самого.

– Вот, – наставительно кивнул он. – А когда на меня напал птенец, я едва успел понять, что происходит… Однако – я Арвида заинтересовал. Найти же меня после побега и таки совершить то, что намеревался, было бы делом принципа. Вот одна причина, по которой он не покинул бы этих мест. А вторая – Александер так и остался не отведавшим мести, мало того, он перебил его слуг и почти всех оставшихся птенцов. Мало того, тот, кого он счел ни на что не способным и слабым, сумел подчинить его слугу – того, в темнице, и, пусть на время, перехватить контроль над слугой другим. Я разумею фогта. Никуда бы Арвид не делся.

– Победителей не судят, – отозвалась Адельхайда со вздохом. – Это единственное ваше оправдание перед руководством. Вы получили слишком многое, чтобы наложить на вас серьезное взыскание, однако… Однако, Курт, это было глупо. Я почти не удивляюсь действиям Александера, но от тебя я подобного не ждала.

– Я сам не ждал, – выговорил Курт с принужденной улыбкой. – Воистину женщина – орудие Дьявола.

– «Ни жен, ни детей, ни возлюбленных»…

– Теперь уж точно, – уверенно согласился он. – В этот раз нам повезло, но удача табуном не ходит. Если тебя снова утащит стриг или огнедышащий дракон, – оставлю на съедение. Тебе стало легче?

– О, да, – усмехнулась Адельхайда, передернувшись. – Гораздо.

– И все-таки мы с Александером сделали то, что никакая зондергруппа не сумела бы.

– И все-таки это было глупо.

– А люди часто делают глупости, когда… – начал Курт и, запнувшись, неловко кашлянул, зачем-то посмотрев в распахнутое окно. – Да… – неопределенно произнес он, не глядя на собеседницу. – Когда теперь уедешь из Ульма?

– До конца дознания уж точно останусь, – словно не заметив его оговорки, ответила Адельхайда. – Во-первых, я замешана в деле как свидетельница и потерпевшая. Если я уеду до окончания расследования, могут задуматься над тем, кто мне дал такое право и почему. Во-вторых, как агент Его Величества я обязана остаться и наблюдать, дабы после отчитаться пред его светлыми очами. Он мне не простит, если я что-то оставлю без внимания, что-то не учту или не узнаю. Я тут императорские глаза и уши.

– Ты уже отправила отчет о произошедшем?

– Скоро здесь будут императорские войска, – кивнула Адельхайда. – Как принято выражаться в таких случаях – «ограниченный контингент».

– Ограниченный – чем?

– Думаю, фантазией Императора, – пожала плечами она. – К счастью, она у него чрезвычайно развита.

– Это обнадеживает… Надеюсь, Александер тоже ушами не хлопал, и конгрегатские силы тоже прибудут вскоре. Надеюсь, прежде императорских. Ничего плохого не хочу сказать о славных воинах нашего славного правителя, однако застолбить территорию хотелось бы первыми; кроме того, на аресте и допросах мои познания заканчиваются. Что и с кем делать дальше, мне должны указать сверху, дабы после не выяснилось, что я обратил в пепел какие-то важные планы и упования.

– Уже говорил с кем-то из арестованных? Что-нибудь узнал?

– Шутишь, – отметил Курт. – Я только проснулся. Для начала хотел убедиться в том, что вы оба в порядке и поддержка запрошена. Выйдя от тебя, зайду к Александеру, выясню, отослал ли он одного из своих почтовиков, и тогда уже со спокойной душой займусь делом.

– Значит, у меня есть еще время для отдыха, – вздохнула Адельхайда, сползая на подушку головой. – Все еще не могу отойти. Головокружение, слабость… А ты на ногах. И впрямь, о твоей выносливости не напрасно ходят легенды.

– Попросту у меня выбора нет, – хмуро заметил он. – Хотя я с превеликим удовольствием тоже повалялся бы в постели.

– Все зависит от желания, – улыбнулась та. – Найди способ добраться до этой постели.

– Я добрался до тебя в замке, заполоненном вооруженными людьми и стригами. Думаю, в комнату в гостинице я уж как-нибудь попаду.

– Нужно ли это, – посерьезнела Адельхайда, и Курт передернул плечами:

– Все возможные глупости уже совершены. Все ошибки, какие только мыслимы, сделаны. Чего опасаться теперь?.. А кроме прочего, как насчет многовековой практики вознаграждения победителю?

– Бестактный, бессердечный, меркантильный, корыстный вымогатель.

– У женщин весьма странная манера говорить «да», – улыбнулся Курт, поднявшись, и отступил к двери. – Отдыхай. Силы тебе в любом случае еще понадобятся. Я еще вернусь – для продолжения допроса.

На его сумку, перевешенную через плечо, владелец «Моргенрота» взглянул мельком, ничего не спросив, но явно задумавшись над тем, откуда и почему она вдруг взялась, и не задумал ли майстер инквизитор начать конфискацию личных вещей госпожи графини; или, быть может, обрел от нее некое подношение, в просторечии именуемое взяткой. Курт вышел на улицу неспешно, сейчас жалея о том, что не отправился на свой обход верхом – вопреки дифирамбам, спетым ему Адельхайдой, ощущал он себя разбитым и усталым, и голова, случалось, начинала кружиться слабо, но всегда неожиданно и противно.

Он отошел на десяток шагов от гостиницы и остановился чуть в стороне от запруженной людьми середины улицы, глядя на четверых носильщиков, с натугой ступающих мимо; в носилках покачивалось хорошо знакомое лицо Вильгельма Штюбинга. Мгновение помедлив, Курт развернулся и зашагал обратно, вновь переступив порог «Моргенрота».