Торнтен — все еще с поднятой рукой, в которой дрожал шприц, — пытался удержать равновесие под тяжестью тела упавшей на него монахини. Уже падая навзничь, Торнтен крикнул Салливана, а Зоя Перселл, трясясь, стояла у изголовья носилок рядом с Фолсомом.
Рука монахини и в падении не выпустила запястье Торнтена. Они вместе рухнули на пол, охранник сверху — третьим. Салливан подскочил, склонился над клубком человеческих тел и схватил вытянутую руку Торнтена со шприцем.
Остальные монахини фронтом двинулись на боевиков, стерегущих Анну и Джесмин, и оттесняли их. Анна, получив свободу действий, вскочила и бросилась сквозь общую суматоху к носилкам, подхватила Маттиаса на руки и прижала к себе.
Крис прыгнул к Салливану и ударил его дулом пистолета по голове. Шеф службы безопасности откинулся набок и упал рядом с Торнтеном.
Анна с Маттиасом на руках пустилась бежать. Зоя Перселл вышла из оцепенения и успела схватить ее за волосы. Голова Анны запрокинулась назад, тогда как руки протягивали истощенное тельце мальчика вперед, как поднос.
Тело Маттиаса выскользнуло прямо в руки Криса, а Анна упала навзничь, не выдержав звериной хватки Зои Перселл. Крис метнулся к решетчатой двери, перебегая в другую половину часовни.
Он оглянулся через плечо, ища глазами Джесмин.
Тельце мальчика в его руках казалось странно легким, а лицо было залито слезами. Крис бросился по маленькой лестнице наверх.
Он отшвырнул ногой скамью, подпиравшую дверь, и нырнул в проход.
Джесмин позади пронзительно звала его.
* * *
Крис бежал по проходу и скоро очутился в маленьком холле. Он не сразу понял, что здесь было не так. Перед этим в проходе царила полная темнота.
«Монахини, — подумал Крис. — Должно быть, они проходили здесь на своем пути в часовню».
— Все будет хорошо, — то и дело бормотал он Маттиасу, соображая в это время, куда бежать. Где-то тут должна быть еще одна лестница, ведущая вниз, ко входу, через который монахини вошли в это здание. Он вспомнил про вторую дверь неподалеку от входа в часовню. Она должна быть где-то справа от него. Но ему-то надо уйти подальше от часовни. Значит, налево.
Через пятнадцать метров он выбежал из здания и очутился на боковом дворе размером с небольшой огород. Этот двор был открыт на восток и заканчивался двухуровневой террасой. Под стенами зданий громоздились кучи камня, штабеля досок, мусор и обрезки металла.
Две монахини в светлых хлопчатобумажных рясах твердым шагом шли к нему по террасе с восточной стороны.
Одной было лет шестьдесят пять. Глаза ее излучали уверенность и силу. Другая была намного моложе — лет тридцати.
— Помогите мне! Отнесите мальчика в безопасное место! — сказал Крис по-французски.
Старшая монахиня, не таясь, оглядела его с головы до ног, потом долго смотрела на Маттиаса.
— Можете спокойно говорить по-немецки. Я здешняя настоятельница и родилась в Австрии.
Крис коротко рассказал о том, что разыгралось внизу, в часовне, и на какую помощь он рассчитывает. Молодая монахиня издала возглас удивления. Настоятельница же, в отличие от нее, и бровью не повела. Она ничем не выказала, верит ли Крису.
— Вот! Присмотрите за мальчиком. Пожалуйста! — Крис протянул Маттиаса, и молодая монахиня приняла его на руки.
— Многие из нас живут во временных строениях на восточной стороне монастыря. Это наше пристанище вот уже двадцать лет. — Настоятельница указала в ту сторону, откуда они пришли. — Туда мы его и отнесем. А вы что будете делать?
* * *
Торнтен отпихнул монахиню в сторону и принялся орать на Салливана. Их лица были в сантиметре друг от друга, и Салливан со стоическим спокойствием выдерживал град оскорблений, проклятий и просто ругательств. Лишь побагровевшее лицо и дрожащие руки, вытянутые по швам, выдавали его волнение.
Джесмин и Анна сидели в углу, тесно прижавшись друг к другу. Анна беспрестанно нашептывала имя Маттиаса.
— Крис присмотрит за ним. Он в безопасности! — то и дело шептала Джесмин ей в утешение.
Торнтен со всего размаху пнул глиняную фигуру Мадонны в углу, она упала и разбилась на куски. Он кинулся к кресту, швырнул кадильницу на пол и в ярости остановился перед распятой фигурой:
— Скажи, это ты за всем этим стоишь?
Он, как безумный, пристально вглядывался в распятую фигуру Христа и победно рассмеялся, когда монахини в ужасе вскрикнули. Он вцепился в крест и, задыхаясь, дико тряс его, пока ярость не улеглась.
Зазвонил чей-то мобильник. Мгновенно воцарилась тишина.
— Чей мобильник? — налитые кровью глаза Торнтена сочились злобой.
— Мой, — не сразу ответил Дюфур и достал мобильник из кармана куртки. — Брат Иероним, — пробормотал он, взглянув на дисплей.
— С которым вы переговаривались по дороге сюда?
Дюфур кивнул.
— И что?
— Сейчас он будет здесь.
— Но ведь он, наверно, не один? Кто с ним?
— Папа Римский.
Торнтен молчал.
— Что, встретим гостей? — Салливан подошел к Дюфуру.
Торнтен посмотрел на обломки разбитой Мадонны. Потом отрицательно помотал головой:
— Нет! Нам надо скорее отсюда бежать. Как только они будут здесь, у нас уже вряд ли останется шанс. Надо сделать попытку с машинами. А какие еще у нас есть варианты?
— Я могу попытаться организовать вертолет. — Внешне Салливан полностью владел собой, но внутри у него все кипело. Этих унижений он не простит никогда. — Через наших людей в аэропорту. Клиника отпадает. Там жандармерия. Доберемся на машинах, куда сможем, и там нас заберут.
— Сколько времени на это уйдет?
— Два часа, а то и три.
— Слишком долго!.. Но другого шанса нет! Выполняйте! И потом трогаемся.
— Все? Мы даже наших людей не всех сможем взять.
Торнтен пренебрежительно отмахнулся:
— Чем больше у нас заложников, тем лучше. Бросить их мы всегда успеем. Звоните же, наконец!
Несколько минут спустя Салливан подтверждающе кивнул Торнтену.
Торнтен подошел к носилкам, у которых сидели Анна и Джесмин.
— Мы уходим. Вы идете с нами.
* * *
Крис прижался к каменной стене и выглянул в обширный монастырский двор, который тянулся с запада на восток через всю территорию метров на сто в длину и на тридцать в ширину. Здания напротив образовывали южную стену монастыря.
Крис побежал в сторону запада. Здесь все строения переплетались, переходя одно в другое, и всюду были арки и проходы. Как сказала настоятельница, дорога там есть.
Вдруг он увидел подворотню. Такую широкую, что в нее могла проехать телега. Ухабистая дорога вела вниз, переходя на другой стороне в наклонный пандус, спускавшийся на первую террасу.