То был водоподъемник — такой же древний, как сам Вавилон. Приводимый в движение волом, он поднимал из Евфрата воду по кожаному шлангу вверх, к оросительным каналам, которые доставляли ее к расположенным выше полям. Без орошения там ничего бы не выросло. Веревка на конце водяного шланга наворачивалась на ворот, закрепленный между двумя пальмовыми стволами, и издавала эти скрипучие звуки.
— Нам нужно быть начеку. Не вляпаться бы во что-нибудь, — сказал Крюгер, еще осторожнее двигаясь по перелеску.
Крюгер годами ходил по пограничным местам в Персию до самого Загросского нагорья и вниз в доисторический Элам. Будучи тайным агентом Его Величества императора Вильгельма II, он пытался ослабить влияние британцев, которые заключали договоры о протекторате с отдельными шейхами, хотя территории их племен принадлежали Османской империи.
Британцы как раз только что потерпели поражение. После того как в 1915 году Османская империя вступила в Первую мировую войну на стороне держав «оси», британцы высадились экспедиционной армией в Басре и попытались захватить Багдад. Однако Кут-аль-Амара капитулировала 29 апреля 1916 года после месячной осады, и генерал Таундсенд вместе с тринадцатью тысячами солдат — преимущественно индусов — попал в плен.
Офицер Карл Штайнер служил в Багдаде и поддерживал связи немецкого посольства в Стамбуле с победными османскими вооруженными силами, которые еще за несколько дней перед этим находились под командованием прусского генерал-фельдмаршала, барона Кольмара фон дер Гольца. С апреля 1915 года барон, который в 1909 году чуть было не стал немецким рейхсканцлером, служил в Османской империи и командовал османскими вооруженными силами в Месопотамии и Персии. До этого он добрую четверть века оказывал значительное влияние на османскую военную реформу и был одним из самых видных иностранцев в Османской империи.
Однако Гольц-паша, как они его называли, был мертв. За десять дней до великой победы он умер в Багдаде от сыпного тифа, которым заразился в лазарете во время посещения раненых.
Штайнер попал в Багдад за пять лет до Гольц-паши и с тех пор наблюдал за подозрительной активностью британцев. Агенты компании «Восток–Индия» перемещались по всей стране, а попутно объезжали очень многих археологов — арабов и персов, — которые между делом шпионили.
— Глаз не спускайте также с наших раскопок в Вавилоне, — предупреждали его в немецком посольстве. — Эти находки должны попасть в Берлин!
Вот уже три четверти века охотники за сокровищами перерывали землю и растаскивали находки по крупным музеям мира. Археология была при этом вовсе не наукой, а дикими грабительскими раскопками, которые вели авантюристы в надежде стяжать своими сокровищами богатство и снискать признание на родине.
При этом основная масса археологических находок попадала в Британский музей и Лувр. Немецкий рейх тоже хотел обогатить свои музеи и потому особенно поддерживал раскопки в Ассирии и Вавилоне. Однако война воспрепятствовала отправке вырытых сокровищ. Роберт Колдевей со своей экспедицией копал в Вавилоне вот уже семнадцать лет, без перерыва, зимой и летом, и находки складировались в сокровищнице.
«Самое время уходить, несмотря на поражение британцев при Кут-аль-Амаре», — думал Штайнер.
Месопотамия оставалась одной из самых захудалых провинций Османской империи, и было лишь вопросом времени, когда дело примет другой оборот. Египет был фактически британской провинцией, и Т. Е. Лоуренс успешно подстрекал арабских князьков. В османской политике таилось уж очень много неожиданностей, а Багдад находился слишком далеко от Стамбула, чтобы чувствовать себя здесь в безопасности.
И они — Штайнер и Крюгер — разработали план, который должен был гарантировать им выживание.
Они поднялись на Каср с северо-востока и ступили на дорогу, которая вела к вратам Иштар.
От былого великолепия здесь ничего не осталось. Ни величественных колонн, как в Греции, ни развалин храмов, как в Египте или Персии, одни лишь кирпичи — обожженные, необожженные — из глины, смешанной с тростником, иногда изолированные земляной смолой — асфальтом.
В некоторых местах еще был виден слой кирпичей, залитый асфальтом и служивший подкладкой под монументальную мостовую из каменных плит. Каждая из плит хранила на боковой поверхности надпись, указывающую на основателя этой стройки Навуходоносора II, под правлением которого Вавилон — после фазы упадка — заново стал одним из могущественных царств того времени.
Мардук, Господин наш, даруй нам жизнь вечную — гласила заключительная фраза на каждой плите.
Они шагали дальше; справа от них лежали руины наружного дворца и Северной цитадели. Взобравшись на меньший холм, они очутились в непосредственной близости к месту, где были вырыты врата Иштар.
Площадь походила на пейзаж с кратерами. Раскопки вели на глубину свыше двадцати метров. От самих ворот, правда, ничего не осталось, потому что все кирпичи были тщательно пронумерованы и перенесены в сокровищницу. Справа виднелись остатки раскопанного царского дворца, примыкавшего к северной внутренней городской стене.
Во времена расцвета Вавилон представлял собой крепость с двойными стенами. Толщина наружной стены составляла почти восемь метров, а на расстоянии двенадцати метров от нее следующей преградой служила внутренняя стена толщиной в шесть метров. Через каждые сорок четыре метра городские стены были дополнительно укреплены десятиметровыми башнями, выступающими на обе стороны. Из-за высоты эти укрепительные сооружения считались в древности неприступными, две колесницы могли ехать рядом по венцу крепостной стены.
И все же Вавилон был разрушен — из-за предательства храмовых жрецов бога Мардука, которые открыли ворота персидским войскам.
— Они идут.
Альберт Крюгер увидел их первым.
Тени в сумерках.
Штайнер устремил взгляд в ту сторону, куда указывал Крюгер. Вначале он ничего не мог разглядеть среди насыпных холмов, которые Колдевей, будучи по образованию архитектором, день за днем воздвигал силами двухсот пятидесяти рабочих, трудившихся даже в нечеловечески знойное лето. Тростник и глина. Здесь от начала времен не было другого строительного материала. Ни камня, ни металла, ни дерева. Ничего…
Рельсы узкоколейки изгибались, как черные змеи, вокруг вскрышных отвалов либо исчезали во впадинах раскопок. Какая-то фигура скользнула от вагонетки к ближайшему холму.
Штайнер подтолкнул Крюгера в спину и спустился вниз, на дно раскопок. Он остановился в середине расчищенной площадки, а Крюгер ждал у подножия.
Стремительно опускались сумерки. Через несколько минут стемнеет — хоть выколи глаза.
Внезапно две фигуры отделились от тени холма и двинулись к Штайнеру. На них была простая черная рабочая одежда. Один — в штанах и длинной рубахе навыпуск, второй — в кафтане. Головы обоих были покрыты простыми круглыми шапками.
— Масах аль-чайр, — тихо произнес Штайнер, когда араб остановился перед ним. — Рад тебя видеть, Абдулла.