— А кто был пастух, о котором говорит Навуходоносор?
— Может, царь. Был один с таким прозвищем, он якобы впервые объединил шумерское царство. Но, может быть, имеется в виду жрец. Ведь это слово и сегодня является синонимом личности, которая в переносном смысле пасет, оберегает паству. В ранние времена должность пастуха была почетной и важной. В преданиях с этим понятием связана целая галерея поэтических образов. Пастухи вели кочевую жизнь; они сопровождали стада, зачастую очень далеко от населенных мест, по скудным полям, и отвечали за поголовье стада. — Она смолкла.
— Рассказывайте дальше. Я слушаю.
— Именно по этим причинам таблички и представляют такой интерес. До сих пор еще не было текстов, которые происходили бы из времен непосредственно после Потопа. Известные до сих пор записи датируются намного более поздним временем — периодом Урука.
— А что, такие кости могли бы представлять собой ценность? Кости царя или этого бога… как его, Нинурты?
Рамона Зельнер громко рассмеялась:
— Ценность? Смотря для кого. Как вы думаете, сколько костей было извлечено на свет божий при раскопках в Хорсабаде, Сузах, Вавилоне или Уруке? Да каждая могила, которую вскрывали, была полна костей. И каждая из найденных костей ценна — особенно когда ты коллекционер реликвий. Есть люди, которые приписывают костям магическую силу. Но в это уж надо действительно верить, — она снова рассмеялась. — Но вот кости бога были бы действительно интересны. Поскольку таковые пока что вряд ли есть.
— Католическая церковь — вот лучший пример…
— Ага. — Она насмешливо взглянула на Криса: — Католическая церковь кишмя кишит реликвиями, там поклоняются ногтям с ног святых, гвоздям распятия, клочкам шерсти с монашеских ряс, щепкам якобы с креста Господня. На мой взгляд, это особая форма фетишизма.
— Хорошо, что ваш священник этого не слышит, — Крис хмыкнул. — Значит, вы хотите сказать…
— Ничего я не хочу сказать. Если есть кости, мы определим их возраст. После этого мы сможем их выставить и скажем при этом, что они, возможно, принадлежат царю или шумерскому богу. Если вы посетите Музей Передней Азии, вы увидите, что мы уже сейчас выставляем там целую гробницу.
Она смолкла, когда слева перед ними в красных лучах закатного солнца возник колосс. С востока на запад на триста метров протянулась стеклянная крыша нового берлинского Главного вокзала. Солнце дробилось на десятках тысяч выкроенных по единой мерке стекол.
— Видите это? — сказала Рамона Зельнер, указывая на четыре стальные опоры, вздымающиеся метров на семьдесят вверх. — Наш Вавилон. Наше столпотворение. Стальные опоры держат две офисные башни, которые поначалу строятся вертикально в виде стального и бетонного скелета, а потом будут наподобие подъемного моста опущены над железнодорожными путями. Стальные тросы должны быть толщиной тридцать сантиметров. Такого еще никогда не бывало. Просто невероятно.
— Гигантомания и расточительство, вы хотите сказать?
— Миллиарды. Одно только строительство вокзала обойдется в семьсот миллионов, а запланировано было двести пятьдесят.
Крис лишь мельком глянул на стройку, где возвышались две офисные башни, которые позднее лягут поперек стеклянной крыши.
— Впереди перекресток. Дорога налево ведет к правительственному кварталу и Тиргартену. А потом — на Вильмерсдорф, — сказала она, и он стал выезжать на поворотную полосу.
Справа мимо них с ревом проносился «Форд-Мондео». Машина ускорилась, и ее вдруг занесло.
Крис получил сильный удар в спину, и его швырнуло вперед. Ремень безопасности удержал его и дернул назад. Рамона Зельнер уперлась руками в «торпеду» и испуганно вскрикнула.
«Мондео» неуправляемо несло на них. Потом еще один удар сзади! В зеркале заднего вида Крис заметил блестящие штанги джипа.
Он нажал на педаль газа, рванул руль влево, и «Кабрио» вылетел на встречную полосу. Обе машины мчались наискосок друг к другу, пока их траектории не пересеклись: «Мондео» ткнулся в бок «Кабрио» на уровне заднего сиденья. Тут же последовал удар и спереди: идущий навстречу грузовичок чиркнул по радиатору «Мерседеса», тогда как идущий позади него фургон врубился в этот радиатор окончательно.
Джип сзади снова ударил «Кабрио». Долю секунды спустя грузовичок с горой песка в открытом кузове вонзился в бок джипа.
— Выскакивай! Быстро!
Крис распахнул дверцу и выпрыгнул из машины. Он тут же присел на корточки и рванул из-за пояса «корт». Потом вытянул рюкзак из-под сиденья. Профессорша глянула на заднее сиденье, где лежал ее блейзер, помешкала, затем, чертыхаясь, перебралась с пассажирского сиденья на водительское. Крис схватил ее за плечи и вытащил наружу.
— Да поосторожнее! — заорала она, поскольку дуло пистолета в его руке так и плясало у ее лица.
Крис перекинул рюкзак через плечо, вскочил и обежал вокруг кузова грузовичка. Слева от него орали мужские голоса. Визжали тормоза. Донесся сухой скрежет очередного столкновения.
Крис перемахнул через капот какого-то автомобиля и приземлился на асфальт.
— Подождите! — Профессорша вслед за ним взобралась на тот же капот и неловко ползла по нему в своей юбке. Снова окликнула его.
— Быстрее! Быстрее! — торопил ее Крис.
Они перебежали через дорогу на тротуар, огороженный высоким забором из сетки. За забором громоздились в два этажа жилые контейнеры строителей.
Они пустились наутек вместе. Взгляд Криса метался по улице, высматривая следующую опасность в образовавшейся лавине покореженных машин. Откуда берутся эти преследователи? И в чем он допустил промах?
Крик Рамоны Зельнер заставил его посмотреть вбок. Ее больше не было рядом с ним…
Снова раздался ее крик, и он оглянулся назад. Она упала и лежала на земле в пятнадцати шагах.
Рядом с ней остановился первый преследователь. У него были густые темные волосы и орлиное лицо с тяжелыми мешками под глазами.
Преследователь поднял правую руку с оружием. Потом левой схватил профессоршу за волосы.
Берлин
Вечер пятницы
Он рванул ее за волосы так, что голова запрокинулась, а тело изогнулось дугой. Потом он приставил дуло пистолета к ее сонной артерии:
— Бросай оружие и иди сюда!
Их отделяли десять шагов.
— Не прикидывайся, ведь она из ваших! — Крис не шелохнулся.
— Иди сюда, говорят тебе! Я пристрелю ее! Слышишь? Бросай оружие!
Никогда не выпускать оружие. Руки вверх — но оружие держи в руках!
Крис медленно выдвинул правую ногу вперед, так же замедленно подтянул левую. Киллер еще грубее рванул профессоршу за волосы. Она стояла на коленях, обеими руками вцепившись в запястье своего мучителя.