Длинноволосый собрал волосы в хвостик, стянул резинкой. И неторопливо, в гордом одиночестве двинулся по шоссе в сторону противника.
– Пчел, тебе страшно? – хихикнул, подначивая, Космос.
– Очень, – в тон ему ответил Пчела.
– А уж мне как страшно… – Космос скорчил гримасу, как на африканской маске из коллекции отца.
– Сначала я хочу увидеть того, – с сильным восточным акцентом крикнул длинноволосый, – с кем я говорил по телефону. Если ты мужчина, иди сюда!
– Что? – дернулся Пчела. – А ну, урюк, иди сюда!
Он уже сделал шаг вперед, но Белый довольно резко остановил его. И сам направился к таджику.
Космос оглянулся на бойцов, а Фил скомандовал тихо и четко:
– У кого стволы, приготовились.
Двое неумолимо сближались. Прямо как в американском боевике, где действуют неуязвимые для пуль супермены с железными нервами. От них исходило такое напряжение, такая энергия, что все вокруг замерло. Даже электричество, казалось, перестало гудеть в проводах.
Их войска тоже застыли в ожидании. Но были готовы в любое мгновение в пух и прах разнести противника. Если что-нибудь, не дай бог…
И тут в глазах Белова появились несвойственные ему смущение и изумление. Замедлил шаги и таджик, снимая на ходу свои темные очки.
– Твою мать! Белый! – заорал он дурным голосом, но без малейшего намека на недавний акцент.
– Рядовой Джурабов! – в ответ ему заорал счастливый Саша. – Два наряда вне очереди! Упал – отжался!
– А-а-а! Белый!
– А-а-а! Фара!
Они завопили так, как когда-то в Ленинской комнате, перед самым дембелем. И бросились в объятья друг к другу.
Вооруженные до зубов бойцы двух противоборствующих фронтов застыли в бесконечном недоумении.
– Все нормально! Это мой корешок армейский, – крикнул Саша, обернувшись к своим.
Нечто подобное, похоже, крикнул и Фара на своем гортанном таджикском.
– Отбой! Свои! – передал по команде приказ свыше Фил.
– А я бы их все равно постриг, – с искренним сожалением пробормотал Пчела.
Космос довольно похоже изобразил истово молящегося мусульманина, сложив ручки на груди и мелко-мелко бесконечно кивая головой в такт молитве.
Бой не состоялся. Провода могли спокойно гудеть себе дальше.
Оружие вновь побросали в багажник, а оттуда хохочущий Саша вытащил неожиданно пригодившийся футбольный мяч. Надо же было им с Фарой выпустить распирающую их энергию. Так они и шли по шоссе, перекидываясь мячиком и воспоминаниями. А позади них параллельными курсами ехали классные автомобили. Шесть штук. С поразительной скоростью – километров пять-шесть в час.
– Фарик, ты помнишь, как мы второе отделение сделали?
– Да… У них вратарь, Махмудов, был. Шикарный вратарь. Сейчас чебуреки продает на базаре, ко мне не пошел…
От воспоминаний перешли к делу, по инерции все еще пиная друг другу мячик.
– С деньгами решим, скажи своим – через неделю проплатим.
– Угу, – согласно хмыкнул Фара и, улыбаясь, ткнул Сашу кулаком в плечо. – Ну, Белый, я до сих пор поверить не могу. Важный стал!
– А ты просто эмир бухарский, – отдал ему пас Белов. – Чем занимаешься, кроме алюминия?
– По-разному, на Востоке всего много… Я вообще-то к Артуру предложение вез от моих друзей.
– Давай обсудим, чего там, – предложил Саша.
– У нас в горах есть плантации – мак, – объяснил Фара. – Мы хотим в Москву возить.
– Идея хорошая. А как возить? Курьерами? – прикинул Саша.
– Курьеров ловят, везут мало. Хочется больше. – Фара поцокал языком.
– Надо думать. Пасуй!
– Опа! – И Фара ловко набросил мяч прямо под правую ногу старого друга. Тому оставалось только добить мяч в ворота, которых, правда, поблизости не наблюдалось.
На бригадирском «мерседесе» Саша с Фарой подкатили к парадному, ярко освещенному входу ресторана «Узбекистан». Их команды отстали. Если уж Саша садился за руль, то выжимал из машины все, на что она была способна.
– Мне бээмвэшка вообще больше по кайфу, – признался он сидящему рядом Фаре.
– Да брось ты, – отмахнулся тот, – «мерседес» – супермашина!
– Ну, где там мои опричники? – оглянулся Саша.
– А где мои? – оглянулся и Фара. – Будешь? Фара достал из внутреннего кармана пальто миниатюрную серебряную шкатулку.
– Да нет, – отказался Саша, смеясь.
Фара щелкнул безделушкой, крышка открылась. Зачерпнув длинным ногтем порошок, Фара привычным жестом «зарядил» нос, а остатки порошка с пальца размазал по зубам.
– Кровный брат из Афгана подарил. – Он защелкнул шкатулку и перебросил ее Саше в ладони. – Попробуй открой.
Белый покрутил коробочку и неожиданно легко вскрыл ее.
– Ну, гений, – восхитился Фара. – Осторожнее, не рассыпь.
– Гроб какой-то, – вновь захлопнув волшебную шкатулку и приблизив ее к глазам, подивился Саша.
– Не надо нам никаких гробов, – отбирая зелье, неловко пошутил Фара.
– Слушай, алюминий же в чушках у вас? – вдруг спросил Саша.
– Ну да. А что?
– Да я придумал вроде. – Саша хитро улыбнулся.
– Что придумал? – насторожился Фара.
– Да ничего, – решил помучить его Саша.
– Давай, Белый, колись.
– Ну что, еще не сообразил? – Сашины глаза откровенно смеялись.
– Нет, – честно признался Фара.
– Эх, – вздохнул Саша. – Ну ладно… Значит, берем чушку. Делаем там полость. Забиваем наркоту. Ни одна собака, ни один рентген не найдет. – Он счастливыми глазами смотрел на Фару. Тот ошарашенно молчал. – Пять чушек на сто – двести тонн. И ни одна собака…
– Значит, я тупой, – задохнулся Фара от восторга, – а ты… ты… Ты – гений! Ты – Аристотель! Ты – Ницше!
– В «Жигулях» ездить надо! – подначил его Саша.