Мы с Робин зашли в крошечную тесную лавочку, где торговали всякими мужскими мелочами, а на витрине красовались кричащие галстуки и стояли сутулые манекены с глазами карманников. Дождь лил как из ведра целый день. Зонтик, который мы одолжили у консьержки в отеле, оказался слишком маленьким для двоих, и в конце концов мы изрядно вымокли. Казалось, Робин все равно. Прозрачные капли, словно изысканные украшения, усыпали ее волосы, щеки горели ярким румянцем.
С тех пор как мы сели в самолет, она была какой-то особенно тихой, проспала почти весь полет и отказалась от обеда. Утром мы проснулись довольно поздно и почти не разговаривали. Пока шли через мост, Робин казалась далекой — смотрела куда-то в пространство, держала меня за руку, потом выпускала ее, снова хватала и крепко сжимала, словно пытаясь исправить ошибку. Я решил, что она еще не пришла в себя после перелета.
Гуляя по Сен-Жермен, мы прошли мимо частной школы, из которой на улицу высыпали симпатичные, весело болтающие подростки, потом миновали книжный магазин, куда я хотел зайти и посмотреть, что там есть интересного, однако Робин затащила меня в магазин одежды.
— Здесь хороший шелк, Алекс, — сказала она. — Пора купить тебе что-нибудь новое.
В лавочке продавали мужскую одежду, но пахло там, как в парикмахерской. Продавщица, тощая девица с высокой прической цвета баклажана, так старалась нам угодить, что я понял — ее недавно взяли на работу. Робин довольно долго бродила по магазину, пока не выбрала для меня ярко-голубую рубашку и экстравагантный красно-золотистый галстук грубой вязки. Когда я кивнул, она попросила девушку завернуть покупки. Лиловая Прическа умчалась в заднюю комнату и привела с собой полную женщину лет шестидесяти; та оглядела меня с головы до ног, забрала рубашку, но уже через несколько минут вернулась, размахивая пышущим жаром утюгом, который держала в одной руке, в другой у нее была только что отглаженная рубашка на вешалке и в пластиковом пакете.
— Кстати, об обслуживании, — сказал я, когда мы вышли на улицу. — Ты есть хочешь?
— Пока нет.
— Ты же почти не притронулась к завтраку. Робин пожала плечами.
Пожилая женщина вышла вслед за нами и остановилась на пороге, с сомнением поглядывая на небо. Потом она посмотрела на свои часы, и тут раздался раскат грома. Наградив нас довольной улыбкой, женщина скрылась в магазине.
Дождь полил сильнее, стало холодно. Я попытался идти так, чтобы зонтик прикрывал Робин, но она вырвалась и подставила лицо неистовым струям воды. Какой-то мужчина, спешивший спрятаться под крышей, повернулся и окинул ее удивленным взглядом.
Я снова потянулся к ней, однако Робин отодвинулась от меня и слизнула капли с губ. А потом едва заметно улыбнулась, словно ее что-то развеселило. Я думал, она мне все объяснит, но Робин лишь указала на ресторанчик, расположенный чуть дальше по улице, сорвалась с места и побежала к нему.
— Бонни Рейт, — повторил я.
Мы сидели за крошечным столиком в углу довольно грязного заведения. Пол был выложен когда-то белой, давно не мытой плиткой, а стены украшали потускневшие от времени зеркала и множество раз перекрашенные деревянные панели. Официант, явно страдавший от депрессии, принес нам салаты и вино с таким видом, словно работа для него — жестокое наказание за какую-то провинность. Дождь заливал окна, и мне казалось, что город за ними весь состоит из серого желе.
— Бонни, — сказала Робин, — Джексон Браун, Брюс Хорнсби, Шон Колвин, может быть, еще кто-нибудь.
— Трехмесячный тур.
— По меньшей мере трехмесячный, — уточнила она, по-прежнему не глядя мне в глаза. — Если поедем за границу, то еще дольше.
— Голод в мире, — заметил я. — Хорошая причина.
— Голод и благополучие детей, — заявила она.
— Благороднее не бывает.
Робин повернулась ко мне, и я увидел в ее строгих глазах вызов.
— Итак, — проговорил я, — ты теперь отвечаешь за оборудование. Больше не делаешь гитары?
— Там струнные инструменты. Я буду следить за состоянием всего оборудования и ремонтировать, если понадобится.
Я буду, и никаких «бы». Никаких сомнений, выборы с одним возможным кандидатом.
— А когда ты получила это предложение? — спросил я.
— Две недели назад.
— Понятно.
— Я должна была тебе сказать. Предложение свалилось неожиданно. Помнишь, я работала на студии «Голд тоун», когда они делали ретровидео Элвиса? А соседнюю кабинку отвели менеджеру тура, там шла звукозапись, и мы немного поговорили.
— Видно, общительный парень попался.
— Общительная дама, — поправила Робин. — С ней была ее собака, английский бульдог — девочка. Спайк начал с ней играть, и мы разговорились.
— Любители животных, — прокомментировал я. — Вы возьмете собачку с собой или бросите на меня?
— Я бы с удовольствием взяла Спайка с собой.
— Думаю, он будет счастлив. Когда вы уезжаете?
— Через неделю.
— Через неделю. — У меня защипало глаза. — Значит, тебе пора собирать вещи.
Робин попыталась нацепить на вилку вялый лист латука.
— Я могу все отменить…
— Нет, — сказал я.
— Я бы даже думать не стала над этим предложением, Алекс, несмотря на деньги…
— Хорошие деньги? Робин назвала цифру.
— Очень хорошие деньги, — заметил я.
— Послушай, Алекс. Это не имеет никакого значения. Если ты на меня разозлился, я могу все отменить.
— Я не злюсь, и не нужно ничего отменять. Наверное, ты приняла предложение, потому что я вел себя неправильно, а потом, уже дав согласие, увидела привлекательные стороны всей затеи.
Мне хотелось, чтобы Робин возразила, но она молчала. В ресторане начал прибывать народ, промокшие насквозь парижане искали под его крышей убежища от проливного дождя.
— Две недели назад, — сказал я, — я занимался с Майло убийством Лорен Тиг. Скрывал от тебя это. Глупо было с моей стороны рассчитывать, что эта поездка что-нибудь изменит.
Робин ковыряла вилкой салат. В помещении, которое вдруг начало казаться меньше, стало жарко. Хмурые люди сидели за крошечными столиками, другие медлили у дверей. К нам намеревался подойти официант, но Робин остановила его сердитым взглядом.
— Я чувствовала себя такой одинокой, — проговорила она. — Какое-то время. Тебя постоянно не было дома. Ты ввязывался в разные истории. Я не стала говорить тебе об этом предложении, поскольку знала, что не могу… не должна отвлекать тебя от дел. Она провела маленьким кулачком по краю стола. — Твоя работа всегда представлялась мне очень важной, а то, что делаю я… всего лишь ремеслом. — Я собрался возразить, но Робин покачала головой. — Но в тот, последний раз, Алекс… ты познакомился с этой женщиной и соблазнил ее. Ты специально все спланировал, назначил ей свидание, чтобы… я понимаю, ты хотел как лучше, но ведь получилось, что ты стал…