Выходные, проводимые в одиночестве. Однажды на пляже в Малибу, в остальных случаях – неизвестно где. Специально напускала туману, чтобы скрыть встречи с клиентами?
"Сова" и "жаворонок". Если ей нужно уединение, Салэндер – превосходный кандидат на роль соседа. В то же время он явно проницательный малый. Подрабатывай Лорен проституцией, разве бы Эндрю не заметил?
А если и заметил, то сказал бы об этом? Мне показалось, он говорил откровенно, и все же кто знает...
Я вспомнил его слова о доходах Лорен. "У нее есть сбережения". Откладывала, пока работала. Достаточные, чтобы ничего не делать несколько лет.
"Мне всегда платят хорошие чаевые".
Хорошая одежда, но в остальном ведет аскетический образ жизни. До того, как Салэндер переехал, в квартире почти не было мебели. И машина не новая. Экономит, хотя одевается со вкусом. Необходимо соответствующе выглядеть для работы?
И кроме того, странная встреча с матерью, после которой Лорен вернулась сама не своя, жалуясь, что Джейн пытается ее контролировать. Однако они обедали вместе два-три месяца назад, вряд ли это послужило причиной исчезновения.
Исчезновение. Несмотря на подбадривания Салэндера, сам я не был уверен в благополучном исходе случившегося.
Семь дней, без багажа, без машины, без объяснения.
Может, Лорен действительно приедет, светясь от счастья... Студентка-отличница, вернувшаяся после проведения научных исследований. Или профессор предложил принять участие в загородной конференции, сделать доклад. Или полетела куда-нибудь – это бы объяснило, почему не взяла машину. Но не решило бы загадку с одеждой... И к тому же зачем такая секретность?
Если только Салэндер не настолько знаком с ее гардеробом, как утверждает, и она все-таки что-то взяла с собой. Несколько вещей поместились бы и в небольшую сумку.
Исследования... Какой-то научный проект в моей alma mater. Она изучает психологию, так что исследования должны проводиться в этой области. На том же самом факультете, который и мне дал путевку в жизнь.
Я отправился на восток, в сторону Уилшира, и попал в пробку – работники дорожной службы, самой идиотской службы штата, перегородили две полосы, видимо, посмеиваясь в душе над водителями. Наконец добрался до Ла Синеги. И пусть вокруг царили шум и грязь, в душе возникло подзабытое чувство – я могу быть кому-то полезен.
Я подъехал к университетскому городку в 16.30, и большинство его обитателей уже двигались в обратном направлении. На двух автостоянках, где я пытался припарковаться, шли ремонтные работы. Начальство университета вечно жалуется на недостаток средств, и тем не менее ребята с отбойными молотками трудятся не покладая рук. Видимо, до следующего землетрясения без работы они не останутся.
Было почти пять часов, когда я добрался до здания психологического факультета, надеясь застать там хоть кого-нибудь. Штукатурка на стенах поменяла цвет со времени моей учебы: с грязно-белого на золотисто-бежевый. Непривычно яркая окраска для места, занимающегося разработкой искусственного интеллекта и проведением опытов над крысами с поврежденным мозгом, которых заставляют бегать по причудливым лабиринтам. Возможно, все дело в том, что даже во времена экономического бума денег на гранты не прибавилось. Или такая расцветка стен должна воплощать душевную теплоту и доступность обучения? Если так, то идея была похоронена под восемью этажами безликой архитектурной коробки, которая, как ни раскрашивай, приветливее все равно не станет.
В деканате уже повсюду погасили свет. Припозднилась только секретарша, но именно она и была нужна мне – пухленькая рыжеволосая женщина по имени Мэри Лу Уайтакр. Ее пятилетнего сынишку я лечил в прошлом году.
Брендом был прелестным маленьким мальчиком. Нежная и артистическая натура, с такими же рыжими волосами, как у матери, и испуганными глазами. Мальчик попал в аварию на автостраде, когда ехал с бабушкой. В результате у бабушки оказалось сломано бедро, а ребенка отправили в больницу на обследование. К счастью, физически он не пострадал, хотя с того дня стал мочиться в кровать и видеть по ночам кошмары. Мэри Лу нашла мое имя в списке выпускников факультета, однако администрация отказалась покрыть расходы на лечение. Сама миссис Уайтакр заплатить не могла, так как до сих пор еще не расквиталась за бракоразводный процесс трехлетней давности. Узнав о ее ситуации, я лечил Брендона бесплатно.
Услышав мои шаги, Мэри Лу подняла голову. И хотя она улыбнулась, на лице отобразился испуг, словно бы я собирался повернуть вспять процесс выздоровления ее сына.
– Доктор Делавэр, не ожидала увидеть вас здесь.
– Привет, Мэри Лу, как дела?
У нее были от природы вьющиеся волосы, которые она тщетно пыталась распрямить.
– У Брендона все отлично. Надо было позвонить вам... Огромное спасибо за помощь, доктор Делавэр.
– Не стоит, Мэри Лу. Как ваша мама?
Она помрачнела.
– Бедро не заживает. Да еще водитель оказался мерзавцем – не признает своей вины. В конце концов мы наняли адвоката, и все же дело так и не сдвинулось с места... А вас что сюда привело?
– Пытаюсь найти студентку, которая проводит научное исследование.
– Бывшую студентку?
– Нет, она еще учится. Я предположил, что вы ведете подобные записи.
– Вообще-то такая информация не разглашается, но, я уверена, у вас есть серьезные основания...
– Эта девушка пропала неделю назад, Мэри Лу. Полиция пока ничем не в состоянии помочь, а ее мать сходит с ума от беспокойства.
– О Боже. Впрочем, сейчас ведь каникулы – студенты часто уезжают в это время.
– Она не сказала ни матери, ни соседу по квартире. Кроме того, девушка собиралась приходить сюда и на каникулах, чтобы продолжать исследование. Может, научная работа заставила ее уехать из города. Конференция или практическое задание?
– А она ничего не сообщила матери?
– Ни слова.
Мэри Лу пошла к шкафу, в котором находилась картотека студентов. Шкаф тоже был золотисто-бежевого цвета. Что это, результат эксперимента в области цветового восприятия?.. Секретарша достала толстую папку и начала перелистывать страницы.
– Как ее зовут?
– Лорен Тиг.
Она поискала, покачала головой:
– В списках молодых ученых, получивших субсидии штата или федеральные, никого с таким именем нет. Давайте поищем в списке субсидий из частных фондов. – Мэри Лу достала другую папку, посмотрела на меня. В глазах то же обеспокоенное выражение, какое я видел в день ее первого визита в мой кабинет. Профессиональная этика запрещает идти на сделку с больными и их родственниками. Я в какой-то мере использовал мать своего маленького пациента и не знал, не перегибаю ли палку.