– Ага, на пару часиков, наверное.
– Нет проблем. Кого ждем?
– Пуэрториканца. Здоровенный такой, с дредами и в бандане.
– Понял.
Дэн закрыл дверь, подошел к столу и уселся на вращающийся стул с потертой кожаной обивкой. Джинсы и рубашка промокли насквозь, и Дэн скрючился на жестком сиденье, пытаясь согреться. Провел руками по мокрым волосам, чтобы стряхнуть воду. Промокшую газету Дэн по дороге выбросил в мусорку, так что почитать было нечего. Ну и ладно. Весь день его преследовали навязчивые мысли, и теперь он обрадовался возможности позволить им течь своим чередом.
Дэн сидел и думал о ней. О женщине, с которой познакомился сегодня утром. О ее лице, голосе и словах. О запахе – от нее пахло розами. На площадке возле лифта он едва удержался, чтобы не зарыться носом в ее волосы… Один в пустой комнате, Дэн громко рассмеялся над воспоминаниями. Вот ведь идиот, дурак набитый! Она свела его с ума в первую же секунду. Темноволосые испанские девушки всегда очень нравились ему. Они пугали его – и в то же время неудержимо притягивали. А потом он увидел ее дипломы, послушал, как она разговаривает, – и совсем потерял голову. Чертовски умная женщина.
Такого с ним еще не бывало… Женщины гонялись за ним, но после Дианы Дэн предпочитал оставаться в одиночестве. Тренировка в спортзале, прогулка с собакой, работа до изнеможения – вот его обычный распорядок дня. Время от времени он напивался, подцеплял в баре какую-нибудь девчонку и наутро обнаруживал ее в своей постели. И тогда впадал в такую депрессию, что не мог даже посмотреть ей в глаза. Если потом она пыталась позвонить, Дэн сразу ее отшивал. Ну не получалось у него по-другому. Он уже начинал думать, что так и останется холостяком, хотя в мечтах видел себя в окружении жены и детей где-нибудь в Джерси или в Рокленде.
И вдруг как гром среди ясного неба появляется она… Они знакомы всего один день, а он уже изобретает предлоги, чтобы повидаться. Вдруг она сегодня задержится на работе допоздна? Можно было бы заскочить к ней – скажем, чтобы убедиться, что документы из ФБР уже пришли. Нет, это безумие. У нее есть муж и ребенок. После развода в церковь он не ходил, однако в душе оставался католиком. «Вот и веди себя как католик, не поддавайся искушению!» Если бы это было так просто… Дело не только в красивой внешности и умной голове – здесь есть еще что-то, с чем он не в состоянии бороться. В ее глазах сквозило нечто знакомое – то самое одиночество, которое он видел в собственных глазах, глядя в зеркало. Она нуждалась в нем, и именно это не давало ему покоя.
Он сидел и думал о Мелани Варгас, даже не пытаясь сопротивляться этим мыслям, – вот ведь до чего дошло, вот до какой степени он потерял голову.
Когда Дэн наконец посмотрел на часы, он точно знал, что этот паршивец сегодня не появится. Вздохнув, Дэн вытащил из кармана мокрый обрывок бумаги и выкопал из-под папок на столе телефон. Набрал записанный на бумажке номер пейджера, потом номер телефона магазинчика, свой личный номер и цифры 911. К его огромному удивлению, через несколько минут телефон зазвонил.
Дэн снял трубку.
– Здорово, Бугай. Где тебя черти носят?
Все, задрали они его на фиг, пусть теперь получают. Ну что за ерунда в самом деле, вообще уже полная задница. Сидишь тут как дурак – в вонючем чулане, в занюханном клоповнике в Джерси. Он пытался держать себя в руках, но ведь достали уже. Внутри разгорался знакомый зуд. Та самая энергия, которую он пустит в ход, когда придет время. Его всегда так колбасило перед работой.
Прежде всего его оторвали от дела, чего он терпеть не мог. Он был в самом разгаре охоты на нового клиента, когда позвонил этот недоносок, назвал адрес служанки и стал ныть, что она расколется. Черт бы побрал засранца, мало ему было вчера все испортить, уперся рогом, пока полиция чуть не замела. Пора разобраться с этим козлом вонючим. Ежу понятно, служанка может расколоться, но не все сразу. Все они могут расколоться, поэтому он должен всех их убрать. Всех, только не сразу, до каждого очередь дойдет. А будешь дергаться, бросаться из стороны в сторону, тогда и напортачишь. Надо было сидеть где сидел и убрать сначала эту китайскую сучку, архитекторшу. Что-то он не припомнит, чтобы ему приходилось резать китайских сучек. Та девка, ее звали Китайка, но она родом из Колумбии, у нее только зенки были узкие, китайские. Не, китаез ему еще резать не приходилось, а вот теперь, похоже, будет сразу две за одну ночь. Гы, вот потеха, китаез развелось как грязи.
Грязь, дождь. Черт бы побрал этот дождь. От такой погоды на душе кошки скребут. Да и для работы плохо. Голливудские ужастики про убийства в грозу – это все брехня. Ни один профи в дождь работать не будет. Дождь мешает всем – и киллерам тоже. Попробуй-ка пасти клиента под ливнем. Какое-то время он просидел между мусорками на стоянке – неплохое местечко. Никого нет, посмотри наверх и сразу увидишь окно ее комнаты. Но скоро полило так, что он промок. Даже сигарету закурить невозможно! Пришлось поискать незапертую дверь и войти внутрь – намного раньше, чем он рассчитывал. Вот так дождь толкает на поспешные действия. Да потом еще под дождем тащиться обратно домой из этого поганого Джерси. В гробу он видал этот дождь!
Пришлось поторчать немного на лестнице – это плохо, слишком открытое место. Во всем клоповнике пусто, но вдруг появится уборщица какая или еще кто. Тогда он нашел чулан на одном этаже с номером китаезы, и пришлось сидеть в потемках до опупения. Он знал, что у дверей охраны не будет, но вдруг эта сучка тявкать начнет. Окна теперь не видать, как узнаешь, дрыхнет она или еще нет? Придется сидеть тут допоздна, чтоб уж наверняка врасплох застать. Здесь бы лучше тихонько сработать, без единого писка. А кто рискует – тот на нарах загорает.
Часы нужны только недоумкам. Он и без часов всегда знал время – и всегда точно. В таких делах у него мозги почище компьютера работали: он мог точно сказать не только время, но и расстояние и в какое окно залезть, чтобы попасть в нужную квартиру. И теперь он точно знал, что придется еще часик подождать, пока она уснет. С замком проблем не возникнет, там уже все сделали, а у него пока глаза к темноте привыкнут. В этот раз обойдемся без пушки. Слишком громко. Да и вообще перо по-любому лучше.
Он задрал штанину и вытащил нож из ножен на голени – всегда приятно в руках подержать. В щель под дверью падал свет из коридора, и лезвие блестело даже в темноте.
Розарио могла поклясться, что заснула под включенный телевизор, но, должно быть, она его все-таки выключила. Когда она очнулась от забытья, вызванного снотворным, экран не светился. Розарио чувствовала тяжесть во всем теле и сухость во рту. Ей приснилось, что она вернулась домой, на Филиппины. После ослепительного солнечного света и ярких красок сна в темноте мерещились вспышки голубого света.
Глаза быстро привыкли к темноте, но голову туманили лекарства. Розарио видела нависающий над ней силуэт и знала, что это очень важно, однако почему именно, сообразить не могла. Постепенно она вспомнила, почему оказалась в гостиничном номере. Весь ужас вчерашней ночи, лужи крови и удушливый дым пожара нахлынули на нее. Розарио внезапно поняла, что за силуэт нависал над ней. Она открыла рот, но в ту же секунду рука взметнулась, как атакующая кобра, и схватила Розарио за волосы. Крик так и не сорвался с ее губ – лишь утробный, булькающий звук вырвался из перерезанного горла.