Весь день Клэр то всплывала, то выскакивала из его памяти. Страйд и не собирался ни о чем говорить Серене. Тем более сейчас, когда нестерпимо хотелось закурить. Он снова вспомнил тонкий аромат косметики Клэр в кровати. Молча сидел, размышляя о сигарете.

– Я виновата, – вздохнула Серена. – Думала, говорить тебе или нет. Многие мужья жить не смогут, пока все не разузнают.

– Я – смогу.

Она принялась осматривать свои ногти. Страйд видел, что Серена нервничает.

– Мы занимались любовью, – призналась она.

Страйд посмотрел на Серену. Она выглядела смущенной. Виноватой. Испуганной.

– Точнее, мы собирались заняться любовью. Блейк нас прервал. Когда мы только-только начали. Но это не важно. Было – и это факт.

Ей хотелось, чтобы он успокоил ее, сказал, что не осуждает. Однако Страйд молчал.

– Ты хоть что-нибудь произнесешь? – спросила Серена.

– Во мне закипает ярость.

Серена расхохоталась. Страйд тоже.

Отсмеявшись, она крепко поцеловала его и прошептала:

– А если серьезно? Что ты чувствуешь?

– Ничего. Моего отношения к тебе это не меняет. А что скажешь ты?

– Мне кажется, я разбудила в себе демона. И я так боялась потерять тебя.

– Даже не надейся.

– Прости меня.

– Можешь не извиняться – во всяком случае, не за это. Ты с ней еще не общалась? – спросил Страйд.

– Нет, – покачала головой Серена. – Пыталась дозвониться до нее, но она не отвечает ни по домашнему телефону, ни по мобильному.

– Бони куда-то спрятал ее.

– Мне очень тревожно.

– Не думаю, что она в опасности, – заметил Страйд.

– Да ты что! Он собственного сына убил. Не удивлюсь, если Бони вдруг заявит, что она покончила жизнь самоубийством. Спишет на стресс.

– Похоже, тебя она очень волнует.

Серена помолчала.

– Да, я могла бы полюбить ее, – промолвила она и добавила: – Но не полюбила.

Страйд удивился глубине облегчения, которое испытал, услышав слова Серены.

– Она хотела узнать правду. Узнала. На публику она не выплывет. Сумеет ли она с этим жить? Не знаю.

– Бони от своего не отступит, – вздохнула Серена.

– А мы? Тебя что больше устраивает – изображение правды или сама правда?

Серена помялась и усмехнулась:

– В первый раз, что ли?

Страйд уловил скрытый смысл ее слов. Они раскрыли убийство Рейчел Диз – во время расследования они и познакомились, – но часть правды так и осталась сокрыта. И Страйд сам просил об этом Серену.

– Политика и деньги нередко побеждают, Джонни.

– В Лас-Вегасе?

– Везде.

– Вопрос в том, позволит ли он нам жить дальше. Мы слишком много услышали.

– Ты имеешь в виду этого Мики?

– Да. Мы не знаем, кто он, но Мики находится в сердцевине власти, принадлежащей Бони.

– Тогда это был сопляк какой-то, – вспомнила Серена.

– Элен Труа упоминала, что он работал в бассейне. Охранником. Крутился возле жен богатеньких игроков. Вероятно, попытался соблазнить Амиру, она отказалась и он разозлился.

Серена решительно покачала головой:

– Нет, это была не случайность. Он оказался в бассейне потому, что Бони приказал ему идти туда. Потом Мики сообщил Лео Риччи, что задание выполнено. А история с полоумным поклонником – легенда.

– И с того дня Мики подцепил на крючок душу Бони, – заключил Страйд. Он достал из кармана мобильный телефон и стал набирать номер. – Посмотрим, кто такой Мики.

– Элен не знает.

– Вероятно, знает Муз.

Услышав в трубке густой баритон отставного комедианта, Страйд еще раз представился. Муз сразу сел на своего конька, артистическим пафосным тоном поздравил его с поимкой убийцы Тирни. Страйд дал возможность ему выговориться. Он вообразил, как радостно пляшут сейчас его широкие брови.

– Простите, у меня к вам вопрос, – сказал он, когда Муз наконец остановился, чтобы передохнуть.

– Спрашивайте что угодно! – откликнулся тот.

– Вы не вспомните, кто такой Мики? В шестьдесят девятом он работал охранником в «Шахерезаде».

Последовала продолжительная пауза, в финале которой Муз попытался взять обратный ход.

– Там много охранников работало. В основном студенты, – пробормотал он.

– Муз, это не ответ, – напирал Страйд. – Вы знаете его?

– А в чем дело?

– Ничего особенного, просто нам нужно выяснить, кто это.

Снова наступило молчание, слышалось лишь дыхание Муза.

– Собственно, он и не делает из своего прошлого тайны. Учился в университете, как и многие из тех, что впоследствии стали большими шишками, подрабатывал в казино. Ничего странного.

Страйд почувствовал неуверенность, смешанную со страхом. Подумал, что совершил ошибку, которая может стоить жизни и ему, и Серене.

– Так вы знакомы с ним?

– Конечно. Мики Дюран – давний друг нашей индустрии развлечений. Благодаря Всевышнему и электорату его в будущем месяце переизберут губернатором.

Глава 52

Беатрис Эрдспринг взяла пульт управления телевизором, нажала на кнопку увеличения звука и опять ничего не услышала. Дикторша лепетала что-то невнятное.

– Господи, да что же это такое, – проворчала она, подтыкая под себя розовое одеяло.

Она попробовала переключать каналы, но звука нигде не было. Вернулась на местную телестанцию, где черноволосый симпатяга латиноамериканской наружности читал новости. Его звали Рауль. Красавец, внушающий симпатию и доверие. Когда он говорил, его усы пикантно шевелились. Ее муж Эмметт тоже носил усы.

Беатрис удивилась. Обычно Рауль говорил громко, но сейчас, даже старательно вытягивая шею и прикладывая ладонь к уху, Беатрис не улавливала ни звука.

– Ну же, Рауль. Давай. Чего ты там шепчешь? – взмолилась она, обращаясь к телевизору.

Беатрис огорчилась еще и потому, что узнала красивую девушку на старой фотографии, которую Рауль показывал зрителям. Ей очень хотелось выяснить, что с ней приключилось.

– Что происходит? Ровена, ты меня слышишь? – позвала она подругу, вместе с которой снимала эту однокомнатную квартирку, расположенную на Баулдер-Стрип. – По-моему, у нас сломался телевизор. Или в пульте батареи разрядились?

Ровена давно лежала в кровати и, как казалось Беатрис, крепко спала. Она спала едва ли не постоянно. Беатрис пережила уже трех соседок по квартире и опасалась, что вскоре опять останется одна. Эта мысль ее огорчала, поскольку когда Ровена бодрствовала, она управлялась по хозяйству. Жена фермера из Айовы, вырастившая шестерых детей, она мгновенно справлялась с десятком дел. А какие уморительные истории рассказывала! Вспоминая их, Беатрис часами надрывалась от смеха. Взять хотя бы вот эту, об одной восьмилетней девчушке, которая вознамерилась подоить быка и была ошеломлена делом рук своих. Бык, наверное, обалдел не меньше. Забавно.