Серене показалось, что по характеру Клэр очень напоминает своего отца. То же упрямство. Властность. Она хорошо представляла, какие битвы они вели между собой годами. Странно, что в конце концов Клэр удалось выстоять. Да и Серене на тернистом пути от матери до Дейрдры часто приходилось бороться. С собой, с теми, кто обещал ей помощь, а заканчивал предательством.

– Я пришла с просьбой. Только теперь мне сложно с ней к тебе обращаться, – произнесла Серена.

– Обращайся. – Клэр пожала плечами. – Но в обмен и я спрошу тебя кое о чем.

– Ты не поговоришь с отцом? Мы полагаем, он знает причину того, что происходит. Если убийства имеют отношение к гибели Амиры, то он единственный, кто должен быть в курсе событий.

– Хочешь, чтобы я ему позвонила?

– Да.

– Извини, Серена, к подобному я пока не готова. Не желаю быть ему ничем обязанной.

– Я тебя понимаю, – вздохнула Серена. – Но не забывай, что речь идет о многих жизнях. В том числе и твоей.

– Ты действительно считаешь, что мне угрожает опасность? – воскликнула Клэр.

– Да.

– Я подумаю, – ответила она, несколько секунд помолчала и добавила: – Прости, сейчас не могу обещать ничего определенного.

– Только не затягивай с ответом, – предупредила Серена. Она вытащила из кармана визитную карточку и передала Клэр.

Та повертела ее в руках, положила на стол.

– А теперь ответь мне – права я или нет?

– Ты имеешь в виду свое гадание? – Серена изобразила недоумение, хотя прекрасно понимала, что Клэр говорит о нем. – Тебя это не касается.

– Какая колючая! – Клэр встала со стула, потянулась, лениво заложив руки за голову. – Пойду приму душ.

Серена тоже поднялась, подвинула стул, царапнув его ножками по линолеуму.

– Тогда я ухожу.

– Зачем? Оставайся. – Клэр, обернувшись, махнула рукой. – Продолжим беседу. – Она сделала два шага в сторону душа, остановилась и принялась раздеваться. Расстегнула блузку, открыв верхнюю часть груди. – А ты не поёшь?

– Я? Нет. Разве что иногда, когда посещаю бар с караоке.

– Как же ты самовыражаешься? Должно же у тебя быть увлечение.

– Занимаюсь фотографией. Снимать езжу в пустыню.

Серена наблюдала, как осторожно, двумя руками, Клэр отстегнула сережки-кольца и неторопливо положила их на стол, затем провела пальцами по волосам, ласково распутывая пряди.

– Я хотела бы взглянуть на них, – заметила певица.

Она спустила с плеч шелковую блузку, и та, с шуршанием скользнув по спине, оголила тело до талии. Груди Клэр напоминали идеальной формы белые шары с торчащими вверх темно-красными сосками. Она неторопливо вынула руки из рукавов и повесила блузку на плечики. От ее движений на спине появлялись длинные, доходившие до самого углубления над ягодицами, складки.

– Хочешь со мной поужинать? – спросила Клэр не оборачиваясь.

– Извини, не могу.

Клэр расстегнула боковую молнию брюк, чуть приспустила их, открыв ягодицы и бедра, затем нагнулась и стянула. Теперь на ней были лишь черные трусики танга. Она повернулась к Серене и произнесла:

– Очень плохо.

Серена чувствовала, что ей нужно что-то сказать, отделаться шуткой и уйти. Пока она сидела на стуле без движения, даже едва дыша, Клэр сняла трусики, обнажая подбритый лобок с полоской мягких темно-рыжих вьющихся волос. Постояв так, она скрылась в душе. Вскоре раздался шум воды.

Серена поднялась со стула, посмотрела на закрытую дверь гримерной. Она понимала: сейчас ей лучше всего уйти, – но тут появилась Клэр с перекинутым через плечи полотенцем, едва прикрывавшим груди. Остальная часть тела оставалась открытой.

– Обалдеешь, пока дождешься, когда вода нагреется, – заявила она.

Кивнув, Серена попыталась смочить губы, провела по ним языком, но во рту пересохло. Клэр приблизилась к ней, и Серена почувствовала себя неуютно.

– Мы могли бы принять душ вместе.

– Нет, не могли бы, – отозвалась Серена.

– Ты такая красивая!

– Ты тоже.

– Я хотела бы встретиться с тобой снова.

– Но я не лесбиянка, – возразила Серена.

– Ну и что? Я очень влюбчивая, и мне безразлично, кого любить – мужчину или женщину. Вот и тебя я уже полюбила.

– И я люблю, – промолвила Серена. – Мужчину.

– Ты и меня тоже любишь.

Серена хотела возразить, но не смогла.

– Этого не случится, – только и проговорила она.

Клэр протянула руку, провела тыльной стороной ладони по ее щеке.

– Теперь у тебя есть тайна. Но ты не скрывай ее от него.

Серена отстранилась.

– Прости, – сказала она. – Наверное, ты неправильно меня поняла.

– Нет, я все поняла правильно. Ты желаешь меня, и твою страсть я нутром ощущаю.

У Серены зазвучал мобильный телефон. Она выбежала из комнаты так быстро, словно начался пожар, вытащила телефон из кармана джинсов и услышала голос Страйда. Ее охватило чувство вины. Серена поверить не могла в то, что делала, в то, что хотела совершить. Подобного с ней не случалось с тех пор, когда была жива Дейрдра.

– Случилось что-нибудь? – спросила она, презирая себя за сдавленный дрожащий голос, выдававший возбуждение.

Сообщение Страйда опустило ее на землю.

– Еще одно убийство, – произнес он.

Глава 20

Глядя на тело Тирни Даргон, Аманда едва сдерживала слезы. За много лет службы в полиции она закалилась и привыкла к смерти, но обычно видела трупы людей незнакомых и очень редко тех, кого знала при жизни. То были трупы, плоть и раны, лишенные индивидуальности. С Тирни же Аманда встречалась совсем недавно, помнила запах ее духов и девичьи нотки в голосе. Девушка ей понравилась. Она вызывала у Аманды жалость. Тирни показалась ей прилично воспитанным подростком, затерявшимся и запутавшимся в великосветской жизни Лас-Вегаса, не более.

Ее убили, как Лейна. Глаза распахнуты от ужаса, по лицу из зияющего пулевого отверстия во лбу сочится кровь. Она лежит в холле громадного дома Муза. Эллис Форд в Рино тоже обнаружили в холле. Обе открыли дверь, увидели лицо смерти, и мгновенно все закончилось. Не успели ни крикнуть, ни позвать на помощь.

Аманда посмотрела в глубь дома и подумала, что живая Тирни была здесь чужой. Молодая девушка в богатом особняке, принадлежащем старику, который создал из жилища храм своего прошлого, где книжные полки уставлены наградами, а стены увешаны афишами полувековой давности и десятками его фотографий на сцене. Поместье Муза и сам Муз были огромными и безвкусными. Гостиная, с ее высокими римскими колоннами, золотой отделкой, пианино и ошеломляющим, висящим под потолком бассейном с прозрачным дном, наполненным голубоватой водой, напоминала зал роскошного казино. Поместье Муза располагалось в лучшем месте курортного пригорода Лейк-Лас-Вегас, в районе Мирабелла, оно включало в себя поле для гольфа, искусственное озеро и протянувшуюся по самому его краю часть пустыни с рассыпанными невысокими каменистыми холмами, похожую на лунный ландшафт.