Сандра Леон быстро превращалась из свидетеля преступления в человека, представляющего интерес для полиции.
Петра позвонила на пейджер Маку Дилбеку и рассказала о жульничестве Сандры.
— Она знала жертву, но не была расстроена. Так, может, ей заранее было известно, что должно произойти? — сказал Дилбек.
— Я тоже так думаю.
— Хорошая работа, Петра. Ничего не выяснили о взрослом мужчине?
— Пока нет. Я о другом сейчас думаю. Леон попыталась было заявить мне что-то про свои права, и я спросила, был ли у нее опыт столкновения с законом. Она сказала, что ее брат угодил за решетку в Ломпоке. Оказывается, это еще одна порция вранья, но зачем давать информацию, которая указывает на ее связь с криминалом? Почему просто не промолчать?
— Возможно, ваш вопрос, сбил ее с толку, — предположил Мак. — Она лгунья, но пока не очень умелая. Вот и выболтала полуправду с фальшивой подробностью.
— В этой истории есть родственник, — сказала Петра, — но не брат. Впрочем, может быть, и брат, но не в Ломпоке. Онкологический обман был тонко продуман. Вряд ли он пришел бы в голову обычной девушке. У Сандры есть опыт. Думаю, она член криминальной группы. Семейное дело.
— Что-то вроде цыганского табора? Может быть. Как те сомалийцы, которых мы арестовали в прошлом году. Почему бы и нет? Если Леон в их группе специализируется на обмане, то это действительно интересно.
— Роберт Леон посажен за обман и кражу, но он слишком стар, чтобы быть ее братом.
— Интересно.
— Может, убийство связано с мошенничеством, и девушка в розовых кроссовках была намеченной жертвой. Они инсценировали все так, чтобы со стороны это выглядело как гангстерская разборка. Сандра не была напугана, потому что обо всем знала заранее.
— Сыровато, — сказал Дилбек. — Одни домыслы. Надо бы прошерстить пенитенциарную систему, федеральные тюрьмы и тюрьмы штата.
— Кто будет этим заниматься?
— Вы возражаете?
— Я буду делать это одна?
— Монтойе только что поручили новое дело, остаток моего дня расписан: собрание по поводу перестрелки в центре города. Буду сидеть там и выслушивать, насколько все они умнее нас. Конечно, если вы хотите поменяться со мной ролями…
— Нет, спасибо, — сказала Петра. — Я возьму свою волшебную палочку.
Она посмотрела в открытой базе данных всех мошенников по фамилии Леон, проглядела и остальные базы данных. Оказалось слишком много однофамильцев. Настало время включить логику. Сандра Леон привезла Кацману письмо из клиники в Окленде. Следовательно, либо она, либо кто-то из ее знакомых там лечился.
Она сосредоточилась на Леонах, живших в районе тихоокеанского побережья, и сузила поиск до двенадцати человек.
Двое — Джон Б., двадцать пять лет, и двадцатичетырехлетний Чарльз К. — подходили по возрасту на роль брата. Оба были из Окленда, и когда она ознакомилась с их делами, то поняла, что отработала свою долю из денег налогоплательщиков.
Второе имя Джона было «Бэрримор», а Чарльза — «Чаплин».
Вспомнила слова Кацмана о Сандре: она отличная актриса.
Затем выяснила, что молодые люди были братьями, и позволила себе улыбнуться.
Проходивший мимо детектив заметил:
— Неужто счастье возможно?
— Раз в сто лет, — ответила Петра.
Джон Бэрримор Леон отбывал пятилетний срок в Норко за почтовое мошенничество, а Чарли Чаплин Леон заработал свои два года в Чайно — он взламывал торговые автоматы в Оклендском пассаже.
До надзирателей в Норко Петра не дозвонилась, а старший охранник поступил на эту работу недавно. А вот его коллега в Чайно оказался кладезем информации. Леоны были членами оклендской криминальной группировки под названием «Игроки». Несколько кузенов Леонов отбывали срок. По прикидкам охранника, состав группы определялся кровным родством процентов на 50-60, другие попадали туда, вступив в брак; некоторых неофициально усыновляли. Большинство составляли гватемальцы, но были также афроамериканцы и белые, и по крайней мере два азиата.
— Подельники на любой вкус, — сказала Петра. Охранник из Чайно рассмеялся.
— Они прибегают к насилию? — спросила она.
— Во всяком случае я об этом не слышал. Они специализируются на обмане, используют множество схем для получения государственного пособия. Они думают о себе как об актерах, потому что их босс пытался им стать.
Босс был неудавшимся актером с сорокалетним стажем в области имущественных преступлений. Шестидесятитрехлетний Роберт Лерой Леон — по прозвищу Директор. В данный момент он находился в Ломпоке. К нему приходило много посетителей, но Сандры не было.
Мак был уверен: девушка проговорилась, сказала частичную правду.
Петра расспросила охранника обо всем, что он знал об «Игроках». Он сообщил имена некоторых возможных членов группировки, но не более того. Она сделала записи и загрузила их в компьютер.
Войдя в «Гугл», она набрала слово «Игроки» и получила 1 640 ООО ссылок. «Мошенничество игроков» привело ее на веб-сайт, посвященный протесту против корпоративных преступлений.
Было почти семь часов, Петра в ошеломлении ощутила вдруг, что сил у нее нет. Она смотрела на экран и думала, что делать дальше, когда голос Айзека оторвал ее от созерцания всех этих нулей.
— Привет, — сказал он.
Она взглянула на синяк на его щеке. Бледный — нет, замазанный. Он пытался скрыть его под гримом. Неуклюжая попытка — неровное, осыпающееся пятно.
— Привет, — ответила она. — Надеюсь, другой парень пострадал больше.
Румянец смущения проступил на лице Айзека даже через грим.
— Пустяки, — он старался говорить небрежно. — В коридоре было темно, и я наткнулся на стену.
— Вот как, — сказала Петра.
На плече синей рубашки белели крошки грима, Он проследил за ее взглядом, поспешно стряхнул их.
— Может, вам нужна моя помощь? На часах была половина восьмого.
— Так поздно на работу? — удивилась Петра.
— У меня были неотложные дела в кампусе, а потом я решил зайти сюда, узнать, может, нужно что-то для вас сделать.
«Один миллион шестьсот сорок тысяч ссылок». Петра улыбнулась.
— Вообще-то, тут такое дело…
Она сообщила ему информацию о Сандре Леон и «Игроках». Он торопливо застучал по клавишам своего ноутбука.
Счастлив заняться делом.
Петра страшно устала и проголодалась.
Она пошла в «Шеннон», уселась у барной стойки на прежний табурет, заказала пиво и сэндвич с солониной. Плоский экран был настроен на рекламу. Выпивох не интересовала покупка волшебных циркониевых браслетов.