Разговор прервал показавшийся на пригорке чиновник местной администрации. Он сделал выразительный жест, предназначавшийся явно Джереми, приглашая того подойти к мобильному телефону, который держал в руке. Джереми пришел в замешательство (его приняли по ошибке за старшего) и перевел взгляд на Джека.
— Раз просят тебя, ты и поговори, — улыбнувшись, произнес Джек.
Взяв телефон, Джереми стал подниматься вверх по пригорку, чтобы улучшить прием.
Джек снова взглянул на колодец. Он выглядел неопасным, чуть ли не идиллическим, и все же у Джека перехватило дыхание, когда он представил себе тот ужас, который испытывали тысячу лет назад несчастные жертвы, стоявшие на краю бездны.
— Ты сказал, что самые глубокие отложения в этом колодце еще не исследованы, — обратившись к Джеку, произнес Костас.
— В колодце многометровый слой ила. Тяжелые предметы, упавшие в колодец, могут оказаться на самом дне.
— Может, для исследования колодца использовать мою проходческую машину?
— Если в бухте Золотой Рог она более не нужна, то можно попробовать. Надо поговорить с представителями местных властей.
— Думаешь, в колодце можно найти что-то ценное?
Джек потер подбородок.
— Индейцы могли приносить в жертву богам не только людей, но и ценности — к примеру, трофеи, захваченные в бою. Если Харальду и его людям удалось добраться до Юкатана, то тольтеки, к тому времени поработившие майя и обосновавшиеся в этих краях, могли навязать им бой. Если такое произошло, то индейцы, намного превосходившие викингов числом, наверняка взяли верх. Викингов, которым не посчастливилось погибнуть в бою, ждал ужасный конец. Одни, вероятно, приняли смерть в храме воинов, где им вырвали сердца, другие погибли здесь, в этом колодце, а кое-кого, возможно, превратили в рабов. Кстати, тот человек, скелет которого мы нашли в яме на острове, мог быть рабом тольтеков, которому каким-то удивительным образом удалось вернуться в Лаис-о-Медоус.
— И в самом деле. На запястьях скелета были следы кандалов.
— Если тольтеки сражались с викингами, то, одержав победу в бою, они, несомненно, пришли в восторг, ведь им удалось одолеть невиданных доселе бородатых гигантов, вооруженных необычным оружием. В честь этой победы они могли устроить триумфальное шествие, положим, от храма воинов до этого жертвенного колодца, и принести в жертву своим богам не только захваченных в бою викингов, но и добычу.
— Среди этой добычи могла оказаться менора.
— Сколько, по-твоему, она могла весить? Триста? Триста пятьдесят фунтов?
— Точный вес меноры не назову, но если ее принесли в жертву богам, то выкинули впустую тяжеленное золотое изделие.
— Может, и не выкинули, — произнес Джек, глядя на застоявшуюся зеленоватую воду. — Тольтеки ценили золото.
Вернулся Джереми. Он тяжело опустился на камень и поднял голову; его лицо было мертвенно бледным.
— Жара и тебя доконала, — сочувственно сказал Костас и протянул ему фляжку с водой. — Попей и пересядь в тень.
— Дело не в жаре, — глухо ответил Джереми. — Я только что разговаривал с Беном. Плохие новости, просто ужасные.
У Джека свело живот. Он похолодел, все же надеясь, что ничего страшного не случилось.
Джереми развеял надежды.
— Бен сказал, что звонили с Лионы и сообщили ужасные новости: отец О'Коннор убит, а Мария исчезла.
Мария медленно приходила в себя, всплывая из забытья. Она лежала на чем-то твердом в позе младенца во чреве матери. Наконец она открыла глаза. В помещении горела единственная свеча, отбрасывая на противоположную стену отблески пламени, казавшиеся разводами крови. Помещение было наполнено причудливыми расплывчатыми тенями. Они сбивались вместе, сгущались, и этот зловещий сонм медленно, но неуклонно надвигался на недвижимую Марию. И тут она с великим ужасом вспомнила: О'Коннор со вспоротой грудной клеткой, рядом — окровавленные куски вырванной плоти и всюду кровь, кровь. Мария закрыла глаза, чтобы снова забыться и отрешиться от страшной действительности, в которую она едва верила, отвратиться от того неимоверного ужаса, который ей довелось испытать.
Забыться не удалось. Перед ее мысленным взором неожиданно предстал человек в черном, с изуродованной щекой, похожий на дьявола. Мария вскрикнула и села на своем ложе. Тело ломило, саднило щеку. Она провела рукой по щеке, и рука стала липкой от крови. Мария оглядела себя. На ней лишь брюки и майка, разодранная и грязная. Свитера не было, но и без него жарко. Струившийся по лицу пот смешивался со спекшейся кровью.
Нестерпимо хотелось пить, и Мария принялась облизывать губы. Затем, обтерев лицо рукавом, она огляделась по сторонам.
Помещение длиной метров десять, шириной около пяти. Известняковый пол; высокий, сложенный из блоков сводчатый потолок. Стены тоже из блоков. Одна частично закрыта деревянным щитом. Посреди помещения — круглая постройка темного дерева с характерной заслонкой сверху, придававшей сооружению вид колодца. Но зачем в доме колодец? Мария задумалась: где же она находится? Уж точно не в Айонском монастыре; там таких помещений нет.
Мария встала со своего ложа, взяла свечу, стоявшую рядом на плоском камине, и неожиданно увидела, что кровь на стене, казавшаяся игрой отблесков пламени, и вправду кровь, а не призрачное видение. Свеча дрожала, и ее пришлось взять в обе руки. Мария давно не пила, не ела (как давно, она определить не могла), очень ослабла и держалась на ногах из последних сил. Возможно, кровь на стене ей только мерещится?
Мария повела свечой из стороны в сторону и получше вгляделась в стену. Нет, это и вправду кровь, но только нарисованная. Она струилась из растерзанных тел людей, образуя поток, лившийся по ступеням высокой лестницы.
Это фреска, стенная роспись, изображавшая массовую казнь людей, сопровождавшуюся небывалой жестокостью. На ступенях высокого храма — нагие жертвы, ждущие своей очереди, чтобы принять страшную смерть. На верху храма, на алтаре, обнаженный по пояс, устрашающего вида гигант с плоским покатым лбом и кривым крючковатым носом, шарит во внутренностях умерщвленного человека. Рядом его подручный с вырванным сердцем жертвы. Выше — стилизованные рисунки птиц, ягуаров и каких-то чудовищ. Одни из рисунков, расположенный над головой палача, показался знакомым, и Мария, к своему великому удивлению, распознала в нем бога-орла, того самого стилизованного орла с нагрудного украшения, фотографию которого ей прислал Джек. Мария пришла в возбуждение: невероятное сходство!
Фреска тянулась вправо. Рядом со сценой вселяющей ужас казни Мария увидела еще одну сцепу, предшествующую первой по времени действия. Эта роспись изображала группу людей, по виду, захваченных в бою пленников, ожидающих страшной участи в храме. Над ними высился сводчатый потолок. Хотя эта сцена, по сравнению с предыдущей, не носила явно устрашающего характера, Мария снова пришла в возбуждение: она поняла, что это за потолок. В студенческие годы — теперь, казалось, во времена другой, предыдущей жизни — она изучала архитектуру. Это был своеобразный сводчатый потолок, получивший название ложной арки, или майянского свода. Мария до крайности удивилась. Неужели она оказалась в Мексике? Как попала сюда?