— Это корма, — коротко объяснил он. — Большой гребной винт, точнее, то, что от него осталось. Семь его плоскостей целые и невредимые, но они будто срезаны у основания. А эта масса металла на переднем плане — остаток нижнего килевого стабилизатора. Чуть выше можно увидеть нетронутый верхний стабилизатор.
— Это должен быть чертовски сильный удар, — подал голос кто-то из членов команды.
— Мы осмотрели восточную пирамиду незадолго до того, как поднялись на поверхность, — продолжал Костас. — На противоположной от вулкана стороне есть весьма значительные повреждения. Это дало нам возможность предположить, что субмарина шла в юго-западном направлении с максимальной скоростью, превышающей тридцать узлов, и обнаружила пирамиду слишком поздно. Русские пытались повернуть нос субмарины, чтобы избежать лобового столкновения, но в результате врезались в неожиданное препятствие кормой. Результат происшествия вы видите. Субмарина прошла еще около ста метров, пока носом не ткнулась в скалу перед древней лестницей. Именно поэтому она затонула как раз между пирамидой и вулканом.
— Невероятно, — выдохнул Йорк. — Только безнадежно сумасшедшие люди могут мчаться на предельной скорости к острову, который не обозначен на картах.
— Да, у них произошло что-то чрезвычайное, — поддержал его Костас.
— Насколько мы можем судить, на борту лодки не осталось ни одной живой души, — продолжил Йорк. — Даже на глубине ста метров экипаж судна имел возможность использовать спасательные жилеты «Стейнке» и дыхательные аппараты. Даже одно-единственное тело на поверхности моря было бы обнаружено спутниками по миниатюрному радиопередатчику, вмонтированному в такой жилет. Почему они не включили радиомаяк, односторонний радиопередатчик, которым оснащена каждая субмарина? А корпус судна вызывает еще больше вопросов. Вы говорите, что повреждения имеют внешний характер, но почему-то нет свидетельств о повреждении корпуса судна. Почему они не сбросили баки с балластом? Лодки типа «Акула» имеют двойную обшивку корпуса, что в три раза превышает надежность подлодки по сравнению с теми, у которых только одна обшивка.
— Хорошие вопросы, — подытожил Джек, выходя из тени, где долго прислушивался к разговору. — Возможно, мы скоро найдем на них ответы. Но прежде мы должны вернуться к нашей главной задаче. Время не терпит. — Он встал перед группой рядом с Костасом и медленно обвел взглядом присутствующих. — Мы пришли сюда, чтобы отыскать сердце Атлантиды, а не возобновлять «холодную войну». Мы уверены, что текст папируса указывает на жерло вулкана. Лестница, на которую обрушилась злосчастная подводная лодка, скорее всего вела к святилищу, в настоящее время находящемуся под корпусом судна. Позади лодки ступеней нет, мы проверили. — Он упер руки в бока и после небольшой паузы продолжил: — Наша цель лежит под огромным металлическим цилиндром длиной сто восемь метров и весом более девяти тысяч тонн. Мы вынуждены признать, что цистерны с балластом освободить невозможно. Даже если бы у нас имелось специальное оборудование для подъема подводной лодки, наши действия не остались бы незамеченными на поверхности моря, и русские примчались бы к нам со скоростью пушечного выстрела. Если же мы попытаемся получить помощь со стороны, то сразу утратим инициативу и открытая нами Атлантида неизбежно станет достоянием Аслана и его банды грабителей. А снимки, которые вы только что видели, будут нашим последним трофеем. — Помолчав, Джек вздохнул. — У нас сейчас только один выход. Придется пробраться внутрь лодки и через нее пробиться к поверхности вулканической скалы.
— Глубина семьдесят пять метров, продолжаем погружаться. Входим в зону прямой видимости.
Катя посмотрела через плексигласовое окошко слева от себя. В непроглядной темноте моря стали постепенно вырисовываться смутные очертания темного массивного силуэта подводной лодки, поражающей воображение размерами и зловещей формой.
Костас потянул на себя рычаг управления и повернулся к своему напарнику.
— Джек, приготовь снаряжение для выхода в море. Скоро будем стыковаться.
Катя сидела возле двух членов команды, среди великого множества самых разнообразных приспособлений в центре ГВСА-4 — глубоководного спасательного аппарата, которым в последнее время были оснащены все научно-исследовательские суда Международного морского университета. На полу перед ней находился небольшой универсальный люк, соответствовавший практически любому спасательному выходу любой подводной лодки или другого морского судна. Именно через этот люк оказавшиеся в ловушке матросы могли пробраться на спасательный аппарат, причем в количестве не менее десяти человек. И сейчас два человека напряженно работали с оборудованием, стараясь приспособить его для стыковки с советской подводной лодкой.
Двадцать минут назад они бросили последний взгляд на «Сиквест», темный корпус которого медленно исчезал в толще воды над их головами.
— Курс примерно восемьдесят градусов к югу. Глубина погружения девяносто пять метров.
Небольшой толчок свидетельствовал о том, что спасательный аппарат благополучно сел на корпус подводной лодки. Прямо перед ними в толще воды виднелась башня субмарины с перископом и антенной. Только сейчас они в полной мере осознали истинную мощь подводной лодки, в два раза превосходящей «Сиквест» по тоннажу, а по длине не уступавшей футбольному полю.
Костас посмотрел на Джека:
— Субмарины класса «Акула» самые бесшумные из всех, произведенных в Советском Союзе. Корпус лодки покрыт антиэховым материалом — тонким слоем сверхпрочной резины, которая защищает внешнюю оболочку судна от повреждений и поглощает активные сонарные пульсации. Именно поэтому мы так мягко приземлились на нее. Кроме того, такое покрытие значительно облегчит нам процесс стыковки с люком спасательного отсека.
Он немного повернул рычаг управления, и спасательный аппарат продвинулся на несколько метров в сторону люка, который уже отчетливо виднелся неподалеку от них.
— Как Йорк и предполагал, люк крепко задраен. Если бы члены экипажа пытались спастись, он был бы открыт.
Костас прикинул, что древняя лестница к святилищу должна находиться где-то под торпедным отсеком лодки, то есть под конусом ее носовой части. Катя объяснила им еще на «Сиквесте», что в случае чрезвычайных обстоятельств или аварийной ситуации реактор автоматически отключается от питания и полностью изолируется от остальных отсеков лодки, делая невозможным любое несанкционированное проникновение посторонних в торпедный отсек.
— Аккуратно подсоединяемся.
Костас вперился взглядом в экран цифрового навигационного дисплея, чтобы как можно точнее навести ГВСА-4 на спасательный люк подводной лодки. Через минуту корпус аппарата слегка вздрогнул и замер. Значит, его выходной люк полностью совпал со спасательным люком субмарины. Костас выключил навигационный прибор и потянул на себя рычаги стабилизации аппарата на корпусе лодки.
— Стыковка завершена, — торжественно объявил он. — Все прошло нормально. — Костас расстегнул ремень безопасности. — Давайте проведем последнюю репетицию, — сказал он. — Сонар глубокого проникновения на АДУ показал, что передняя часть субмарины не затоплена. Что же касается остальной части, мы в этом не уверены, поскольку реакторный отсек и все машинное отделение занимают большую часть внутреннего пространства судна, но все же надеемся, что и там воды нет.