* * *
На следующей день, я встала уже ближе к обеду и, когда привела себя в порядок и спустилась вниз, то увидела в гостиной, сидящих в одном кресле и обнимающихся друга с побратимой и подругу, смотрящих телевизор.
А по нему… шёл репортаж о вчерашнем разбирательстве в военном ведомстве.
— Громче на десять пунктов! — крикнула я, смотря на трёхмерное изображение круглыми глазами и терминал послушно прибавил громкость.
“… И в связи с уже сказанным, вчера было проведено рассмотрение дела пяти студентов Звёздной Академии. Как многие уже знают, последний набор курируют адмиралы и провинившиеся были подопечными главы безопасности. Он отказался комментировать произошедшее, возможно потому, что был не один, а с молодой девушкой, являющейся старшей группы арестованных студентов. И хотя официально ни о чём не объявлялось, но уж очень близко и по-свойски адмирал общался со своей подчинённой.”
И появилась картинка, как Ремарк, держа меня под руку, сажает в машину.
“А теперь подробнее об остальных событиях…”
— Выключить изображение!
— А я-то тебя вчера обыскалась…. А ты была на разбирательстве! Ну, рассказывай!
— Что рассказывать, вы и так всё по телевидению видели.
— Мы не только по телевидению видели, мы ещё и в газете прочитали, — сказал Джим, показывая мне тоненькие пластиковые листы, на которых была напечатана статья и размещена движущаяся фотография нас с адмиралом. И снята она бы так, что как будто мы идем под ручку, а потом поворачиваемся и одновременно смотрим в камеру.
— Кошмар!
— Правда не на первой странице фото, а всего лишь на третьей. Но пресса прессой, а нам нужны подробности, — добавил Джим.
И я вздохнув, всё подробно рассказала.
— Ты была на этажах руководства и в кабинете Ремарка? Вот это да! — вскричал друг.
— Ты видела генерал-адмирала и разговаривала с ним? — вскричала Громова.
— Да. Он совершенно обалденный мужчина с очень добрыми глазами.
— Знали бы вы, как этот мужчина в своё время воевал, не назвали бы его таким милым, — заметил друг.
— Ничего ты не понимаешь.
— Это ты не понимаешь. Его положения, милые пушистые кролики не достигают.
Показав другу язык, я повернулась к Кире.
— Что собираешься делать сегодня?
— Не знаю, наверное полежу дома.
— Я позвоню своей двоюродной сестре. Ох, мне же еще к родителям заходить, — простонала я.
Все трое моих друзей сочувственно на меня посмотрели.
— В общем, вы развлекайтесь, а у нас свои планы. Верну Джима обратно перед вашим отлетом на учебу — сказала Женя.
— Смотри, что бы родители не узнали. А то одноразовыми ваши отношения трудно назвать, — заметила я.
— Папа в командировке, а мама улетела к бабушке, так что я не волнуюсь. Но, если вдруг кто-то и нагрянет, то познакомлю Джима с ними.
Посмотрев на взволнованного друга, я сказала:
— Смотри у неё папа адмирал и отлично стреляет!
— Фиса, — воскликнула укоризненно Женя, а Кира громко рассмеялась.
Надувшись, сладкая парочка не отлипая друг от друга, направилась к выходу и я им только успела крикнуть вслед:
— Женя, он умеет готовить.
За что мне чуть не прилетело из прихожей ботинком.
— Ну что, будем строить планы на сегодня? — спросила я улыбающуюся подругу.
* * *
Увы, сегодня я попала только к родителям и то ближе к вечеру. Дверь мне открыл папа и я вздохнула с облегчением.
— Фиса, дочка, как я рад тебя видеть! — воскликнул отец, увидев меня на пороге.
Пропустив меня внутрь, он указал глазами на кухню. А я оглядев квартиру поняла, что ощущаю себя в гостях. Наверное, так происходит у всех, но всё равно это было несколько неприятно.
Пройдя в указанном отцом направлении, я чуть не застонала. Мама читала газету и именно на странице с моей фотографией. Дедушка сейчас был в командировке, а бабушка, как и папа, не стали бы акцентировать на этом внимание. Но вот моя родительница — это совсем другое дело.
— Привет, мам.
— Здравствуй. Приехала в увольнительную?
— Да. На месяц.
— Интересные новости. Ты видела?
Покосившись на папу, который молча заваривал мне чай, я ответила:
— Мне ещё утром друзья показали.
— Друзья?
— Со мной приехали в увольнение подруга и друг.
— Расскажешь о них?
— Джим Крофт и Кира Громова. У Джима отец адмирал и один из глав дальнего сектора. А у Киры родители владеют корпорацией по полезным ископаемым.
Брови мамы поползли в верх.
— С тобой там все такие учатся?
— Да нет. Большинство вполне обычные люди, такие как я.
Папа поставил передо мной кружку и спросил:
— Не расскажешь?
Посмотрев на их внимательные взгляды, я предупредила о своей клятве о неразглашении и в общих чертах рассказала про обучение, но и этого хватило, что бы родители всё поняли.
— Конечно, тебе это не понравиться, но я всё равно ещё раз скажу. Я тебе говорила и предупреждала, а ты…. - сказала мама.
Неодобрительно посмотрев на жену, папа спросил:
— Дочь, ну ты справляешься?
— Папа, в этом году я одна из пяти лучших студентов Академии. Я старшая группы и моя группа лучшая на своем потоке. Так что, пожалуй да, я справляюсь.
Сказав это, я увидела промелькнувшую в глазах родителей гордость. И несмотря на то, что мама мне говорила, я поняла, что кто-то завтра будет хвастаться на работе.
— Кстати, могла бы и позвонить, перед приездом.
Папа опять укоризненно посмотрел на супругу.
— Мам, у меня времени практически ни на что нету. Учеба съедает всё. Ты ведь не думаешь, что отличницей в Звёздной Академии быть легко. Лучше расскажите мне о том, что у вас происходило за это время.
И началось… Родители, перебивая друг друга, принялись мне рассказывать о своих новостях, о том, что происходит в мире науки, о том, что происходит у наших знакомых и родственников.
В общем, вечер прошел не так плохо, как я думала. Про мои отношения с Ремарком родители спрашивать не стали. Видимо с ними предварительно поболтала бабушка. И давления по поводу своей учебы, я больше не ощущала. Видимо, мама хоть и не полностью, но смирилась с таким положением вещей. Да и как не смириться, всё равно изменить уже ничего было нельзя, осталось только смотреть в будущие и идти по выбранному пути с наименьшими потерями.